Одинокий друг одиноких - [68]

С нуля строит госпиталь. Оборудует, оснащает, расширяет масштаб, улучшает качество помощи. Врачует и оперирует, лечит людей и зверей. Привлекает и обучает сотрудников. Беспрерывно учится сам. Рабочий день — двадцать часов. Ночами пишет. Не забывает о музыке — играет на завезенном пианино, вчитывается в любимые баховские партитуры…

Средства на госпитальное строительство и лекарства собирает концертными гастролями по Европе — играет на органе, играет чудесно,

Нравственный гений. Немного их: доктор Гааз, мать Тереза, Ганди, Экзюпери, Корчак, Сахаров. Швейцер в этом ряду — мыслитель-практик, соединитель Вечности и Человечности.

Особое счастье, Друг мой, прикоснуться к его жизни — в толк взять, что Всечеловек на земле возможен, Всечеловек — да, это Он!

Читая Швейцера и о Швейцере, словно дышишь озоном, расправляется грудь.

Вот чье одиночество я назвал бы Белым с большой буквы. Одиночество благодатное, одаривающее светом больные одинокие жизни. Одиночество богатыря духа, атлета, неподъемную ношу несущего…

Все ладно в нем было, все целесообразно. Конституция стайера жизненной дистанции: крепко сколоченный крупноносый усатый дядька, с годами превратившийся в кряжистого, загорелого, сурово-веселого деда. Густая всклокоченная шевелюра, долго седевшая. По шевелюре этой одна девушка спутала его с Эйнштейном, тоже Альбертом, попросила вместо Эйнштейна автограф дать, и Швейцер не отказал, воспользовался случаем пошутить.

Два великих Альберта дружили; виделись редко, зато метко, вместе музицировали, один на скрипке, другой на клавишах.

Один дал миру формулу физической относительности, другой — формулу этического абсолюта: уважение к жизни.

(Точный перевод немецкого Ehrfurcht должен быть словом, переходным между благоговейным поклонением святыне и уважением, скажем, к учителю или родителю…)

Мощные нежные руки музыканта, рабочего и врача. Под кустистыми бровями глубокие светлые пронзительные глаза, похожие на глаза Льва Толстого, но покрупней. (Толстого любил и чтил, считал своим жизнеучителем.)

Удивительно сознавать, что я младший его коллега и современник: в 1961 году доктор Швейцер еще работал, а я уже начинал..

Обитель Швейцера — хорошее место для отдыха в путешествии по Стране Одиночества; здесь, Друг мой, и сделаем временную остановку. Что надобно на привале? Согреться и закусить. Отдохнуть. Слегка выпить тоже не грех.

Счастье движется по кругу

пенной чашей. Не поймать,

только молча принимать

и дарить друг другу…

Пей! — Не все ли нам равно,

чье вино нас опьяняет,

кто цветок в пути роняет,

 кто растит зерно?

Счастье движется по кругу,

прямиком его не взять,

торопись же оказать

тайную услугу…

И придет из чьих-то рук

в миг, когда не ждешь-не чаешь,

 благодарственная чаша,

и сомкнется круг.

Когда вечером на привале нисходит ночь, хорошо, если небо над головой звездное. Даже если одна лишь звездочка промерцается сквозь пелену облаков, уже хорошо. А если завеса плотная, хорошо вспомнить, что звезды есть и что солнце — одна из них, ближайшая к нам.

Стихотворение-эпилог посвящаю другу, с которым мы часто вместе смотрели в ночное небо. Люди мы разные, а инициалы одинаковые, бывает…

В.Л.

Вселенная горит.

Агония огня

рождает сонмы солнц

и бешенство небес.

Я думал: ну и что ж,

решают без меня,

я тихий вскрик во мгле,

я пепел, я исчез…

Сородичи рычат и гадят на цветы,

кругом утробный гул и обезьяний смех.

Кому какая блажь, что сгинем я и ты?

На чем испечь пирог соединенья всех,

когда и у святых нет власти над собой?

 Непостижима жизнь,

неумолима смерть,

а искру над костром,

что мы зовем судьбой,

нельзя ни уловить,

ни даже рассмотреть…

Все так — ты говорил — и я ползу как тля,

не ведая куда, среди паучьих гнезд…

Но чересчур глупа красавица Земля,

чтоб я поверить мог

в незаселенность звезд.

Мы в мире не одни.

Бессмысленно гадать,

чей глаз глядит сквозь мрак

на наш ночной содом,

но если видит он —

не может не страдать,

не может не любить,

не мучиться стыдом…

Вселенная горит. В агонии огня

смеются сонмы солнц, и каждое кричит,

что не окончен мир, что мы ему родня,

и чей-то капилляр

тобой кровоточит…

Врачующий мой Друг,

не вспомнить, сколько раз

в отчаянье, в тоске, в крысиной беготне

ты бельма удалял с моих потухших глаз

лишь бедствием своим и мыслью обо мне.

А я опять тупел, и гас, и снова лгал

тебе, что я живу, себе — что смысла нет…

А ты, едва дыша, ты звезды зажигал

над головой моей, ты возвращал мне свет

и умирал опять…

Огарки двух свечей

сливали свой огонь и превращали в звук…

И кто-то Третий — там, за далями ночей,

настраивал струну, не отнимая рук…

Мы в мире не одни.

Вселенная плывет

сквозь мрак и пустоту…

и как ни назови,

нас Кто-то угадал…

Вселенная живет,

Вселенная летит

со скоростью любви.

* * *

Страница издателя

_{Владимир Леви}

_{в серии «Азбука здравомыслиЯ»}

_{издательства «Метафора» вышли книги}

_{• ПРИРУЧЕНИЕ СТРАХА}

_{Тем, кому надоело бояться: самоучитель уверенности. Техники устранения страха.}

_{• ТРАВМАТОЛОГИЯ ЛЮБВИ}

_{Лечебник любовных травм.}

_{• ВАГОН УДАЧИ}

_{Начала фортунологии: как подписать договор со своей судьбой}

_{• СЕМЕЙНЫЕ ВОЙНЫ}

_{Как сохранять любовь и взаимопонимание в семье. Как разрешать противоречия и конфликты.}

_{• БЛИЖЕ К ТЕЛУ}