Одинокий друг одиноких - [67]
Ты не знаешь, что ты Всечеловек, что завтра ты станешь Всечеловечеством, а оно тобою?
Узнай: твой потомок — может быть, уже внук или даже дочь или сын — будет иметь другой цвет кожи, другой разрез глаз — и другие чувства, другой язык, другое мышление.
Ты еще одиночка среди толпы одиночек?
Всечеловечество тобою еще не принято?
Принято?..
Но оно-то тебя пока что не приняло.
Не осознало ни тебя, ни себя.
Ты говоришь на своем языке, а оно на своих, несть им числа. Единого языка у людей нет — и не потому, что это невозможно, а потому, что люди этого пока не хотят: не понимают нужды.
Неужто постигнет нас участь Содома и Гоморры или строителей вавилонской башни?..
Неужто не поймем, что заповедь «возлюби ближнего» читается как «возлюби дальнего»?
(Нагорная проповедь Христа сразу взмахнула до «возлюби врага» — невыполнимая пока на земле, несовместимая с сегодняшним человеком, космическая сверхзадача — просьба о любви самого Бога…)
Если даже Всечеловек — всего лишь утопия, если люди на деле способны лишь к недоверчивому временному сосуществованию, если обречены отчуждаться и разбегаться, как галактики, гонимые космическими ветрами, — идеал Братства и Божеской Любви будет жить как благодарная память о трагически бесполезных усилиях лучших из предков, как завещание тем Иным, которые придут после нас..
Родитель-Творец смотрит на свое незаконченное творение… Чадо выскакивает из колыбельки, пачкается, грязнит все вокруг, болеет, бредит, орет вовсе не благим матом… Знает три слова: «пусти», «покажи» и «дай»…
Дитя мое, — шепчет беззвучно Родитель — я тебе все объясню, все доверю, но наберись терпения… У тебя развиты мышцы, и даже слишком, того гляди шею свернешь — но ум еще не готов, глаза и уши не дооткрылись…
Ты поймешь меня, когда ясно увидишь себя. А чтобы скорее и не так больно — прошу верь мне, верь мне, а не своим домыслам обо мне… Ты еще не можешь меня понять и увидеть, поэтому и прошу просто верь и люби меня, — хоть и не понимаешь, — прощу тебя о любви..
рисунки на шуме жизни
Мое знание пессимистично, моя вера оптимистична.
Альберт Швейцер
(Стемнело).
(Мы пошли).
Что может означать такой поворот жизни?.. Человеку за тридцать, эльзасец, живет в сытой Европе, известный миру ученый, профессор теологии и философии, к тому же прекрасный музыкант-органист и музыковед-баховед преуспевает и процветает, вполне обеспечен, здоров, жизнерадостен, счастлив..
И вдруг идет учиться на врача. С самых азов. Анатомия, физиология. Клиника, хирургия…
А дальше сам себя отправляет работать доктором в Центральную Африку, в Ламбарене, в жарко-сырую джунглевую глухомань, к чернокожим аборигенам, которых косили тропические болезни, нищета и невежество. Они не знали иной помощи, кроме как от своих колдунов, и Швейцера почитали за колдуна приезжего, белого, сильного и доброго.
