зачем летят живые существа
на сверхъестественный огонь, который
их губит, и какая голова
придумала конец для всех историй
любви…
Ниспровергаясь в бездну бездн.
Создатель над Самим Собой смеется.
Для знания иных миров дастся
искусство и душевная болезнь,
а этот мир опознается смертью.
Ты все поймешь,
когда взорвется мрак,
и молния ударит по предсердью,
и тихо запоет твой нежный враг…
Летят… Летят…
В агонии счастливой
сгорают мотыльки, им умереть
не страшно,
я с тобой все справедливо,
не жалуйся, душа должна болеть,
но как?..
одиночество и зависимости
Рабство — это тепло,
из кастрюльки оно
в твою жизнь потекло,
из бутылочки, из материнской груди,
из тюрьмы, где не ведал, что все впереди,
из темнейшей, теснейшей,
теплейшей тюрьмы,
где рождаемся мы,
а свобода,
а свобода, сынок, холодна,
ни покрышки, ни дна,
а свобода…
Рабство — это еда,
это самое главное: хлеб и вода,
и забота одна, и во веки веков
одинаковы мысли людей и быков,
любит клетку орел, усмиряется лев,
поселяется в хлев,
а свобода,
я свобода, сынок, голодна,
ни воды, ни вина,
а свобода…
Рабство — это твой друг,
твой заботливый врач,
твой спасательный круг,
обвивающий шею, сжимающий грудь, —
плыть не можешь, зато веселее тонуть, —
как душевно, как славно
с дружком заодно
опускаться на дно,
а свобода…
Вопрос не только мой себе, но и каждого, кто хоть когда-нибудь испытал боль одиночества: если одиночество есть, если от него некуда деться, нельзя спастись, что же лучше — ощущать эту боль или нет? Сознавать или нет?.
Зачем люди пьют, зачем наркотики всяческие, если не затем, чтобы избавляться от чувства одиночества, от тоски, от боли сознания одиночества, да и вообще от сознания?..
Банка пива или бутылка водки, пачка сигарет, игровой автомат, компьютерная игрушка, обычное обжорство, онанизм— одно все: бегство из одиночи. Напрасное, тщетное.
Все равно что от смерти бежать в саму смерть, только более верную и более гнусную.
Из ада бежать в худший ад, в нижний круг, с коротенькими остановками в псевдораю…
Посмотри на спившихся, прокурившихся, проигравшихся, торчащих на иглах или таблетках, погляди на опустившихся, погибающих…
Вот она, одиночь в полной кромешной яви, гниль, вонь, цветение смерти.
И я много раз сваливался в эту помойную яму, казавшуюся снова и снова такой соблазнительной дверкой в глухой стене разобщенности, дырочкой в рай, в свободу, во встречу с Другим и с самим собой…
Дико, до потери пульса, курил, зверски пил… Опытный предатель собственного сознания, каждый раз я находил свежий способ забыть давно знаемое: всякий наркотик вначале есть выбор дурака, потом — выбор труса, потом — автомата, утратившего сан человеческий.
и проклянешь себя
и медленно уснешь
последний сон с такой неохотой
с такой тупой
размазанной ухмылкой
уходит нет толчется
подождешь еще немного
с внутренней икотой
потянешь лапу к полу
за бутылкой
стоп
Ты же завязал, голубчик. Врешь,
не завязал. Всего лишь воздержался
на время жизни. Внутреннее время
совсем другое. Внутренне ты пьешь,
как крокодил. Твой вирус размножался.
Там, я красногубой слизистом гареме
ты удержу не знаешь и
куешь потомство для шестнадцати галактик…
Но ты не тактик.
Внутренняя дрожь,
хозяйка мыслей, слез и предвкушений,
выводит на газон единорога,
которого ты совестью зовешь.
Натянут поводок. Суров ошейник,
тобою почитаемый за Бога,
ты внутренне его как нитку рвешь
просыпаешься…
Держись, повторяю я себе теперь то и дело, — если дано тебе чувствовать одиночество и страдать, если к этому подключилось сознание, говорящее: вот одиночество, вот твое болящее одиночество, — то это не зря, это зачем-то.
Нельзя сознанию останавливаться, сдаваться нельзя: на то и дано, чтобы из одиночества выводить— поводырь в одиночи, доверься ему. Путь закончится только вместе с тобой…
Вот он, кайф, превратившийся в груду руин:
наркомана привозят в палату.
Бог ли дал наслаждение чадам своим
за такую безумную плату?
Или дьявол в мозгу собирает цветы?..
Нет, не вижу в тебе я подонка,
брат мой, я ведь такой же, как ты,
на роду мне написана ломка.
За кусочек волшебного райского сна
дам и руку, и душу отрезать.
Не придумает, брат мой, и сам сатана
злейшей мерзости в мире, чем трезвость.
Бог, скорее на помощь! В конце-то кондов,
разве это не ты нам подлянку устроил?
В наших генах грехи неизвестных отцов,
мы с рожденья болеем смертельным здоровьем.
Хватит нас обвинять, посмотри нам в глаза;
видишь? — каждый из нас — одинокий ребенок,
у которого ты забираешь назад
все подарки свои, начиная с пеленок…
Посмотри как горит и гниет наша плоть,
сколько ада в глазах одиночек,
обреченных блевотину в сердце колоть,
лишь бы пыткою пытку отсрочить…
Я плевком загасил бы свечу бытия,
но догадка мерцает под кожей…
Если Ты не судья, если болен, как я,
если мерзость моя — это ломка Твоя,
то прости, одинокий мой Боже!..
Не только о химических наркотиках говорю, не только об алкоголе. Не только об игромании, интернетомании, обжорстве и прочая.
Подставь вместо слова «зависимость» любовные отношения, подставь самолюбие, подставь деньги… Подставь общение с кем угодно, если не можешь без него обходиться; подставь работу, если ты записной трудоголик и вне работы не знаешь, чем заполнить свою пустоту и маешься; подставь спорт, если только с ним связываешь удовольствия и радости жизни, подставь церковь, если она подменяет тебе земную реальность… Подставь что угодно, если это тебя привязало с подчинением воли, если владеет твоими чувствами и сознанием тиранически если поработило.
