Одинокая звезда - [2]

Но со временем растаял даже природный оптимизм Мэтта. С каждым месяцем он все больше терял надежду. Утром, уходя на работу, Сара размышляла, что ей сделать, как помочь мужу. В то же время она боялась проявлять чрезмерную активность, иначе Мэтт подумает, что она сомневается в его самостоятельности.

Время шло, ее тревоги утратили остроту, но не исчезали. Мэтт превосходно выполнял частные заказы, какие удавалось получить, и Сара гордилась им. Она видела его упорство и старалась не жаловаться на собственную скучную работу. Нет–нет, год за годом она трудилась в положенные часы, получала зарплату и благодарила босса за ежегодные бонусы. Она понимала, что должна быть признательна судьбе за удачу, но в душе чувствовала, что ей чего–то не хватает.

В один из декабрьских дней, когда они с Мэттом наряжали елку, Сара подсчитала, какое по счету Рождество они будут встречать в маленькой квартире на Колледж–авеню.

— Так много? — спросил Мэтт. В его глазах появилась печаль. — Я‑то рассчитывал, что к этому времени у нас уже будет собственный дом.

Сара повесила на высокую ветку искрящийся шар и ответила с улыбкой:

— Многие люди ждут еще дольше, а кто–то даже и не мечтает о доме. К тому же мне тут нравится.

— Так много лет в этой квартире… и еще больше времени без постоянной работы.

— А я много лет занимаюсь всякой ерундой. Удивительно, как у меня еще не расплавились мозги.

Мэтт невесело усмехнулся.

— Может, у нас просто наступил кризис среднего возраста?

— Это ты о себе? Я же еще молодая.

— Ты понимаешь, что я хотел сказать. Может, нам имеет смысл начать все сначала, ведь теперь мы знаем то, что не знали когда–то.

Сара взяла его руку и сжала — показала, что она его понимает.

Через пару недель они с друзьями встречали Новый год в их крошечной квартире. Весь день смотрели футбольные матчи и болели за «Ниттани Лайонс», а последние два часа до полуночи наблюдали по телевизору, как на Таймс–сквер спускался шар времени, и по очереди говорили о своих пожеланиях и надеждах на будущий год. Когда Сара сообщила, что собирается сдать экзамен на сертифицированного бухгалтера, потому что после этого сможет начать собственный бизнес, все рассмеялись и резонно возразили, что работа такого специалиста ненамного отличается от той, которую она со стонами выполняет сейчас. Сара понимала их правоту, но надеялась, что любые перемены, даже незначительные, принесут ей облегчение.

Потом встал Мэтт и объявил о решении найти постоянную работу, даже если ради этого придется уехать в другое место.

Сара удивленно подняла брови, он тут же понял этот безмолвный знак и поспешно добавил:

— Конечно, если ты не станешь возражать, дорогая. Если ты не против переезда.

— По правде говоря, я осталась бы здесь.

— Но ведь мы с тобой хотим начать все заново. Ты сама сказала об этом.

— По–моему, ты слишком много выпил. Тебе пора остановиться. — Она улыбнулась, смягчая резкость своих слов, и взяла из его руки банку пива. Ее огорчили не столько его слова, как то, что он сообщил о таком важном решении неожиданно для нее — еще и перед посторонними. Мэтт всегда был последовательным и терпеливым, никогда не преподносил сюрпризов. Не в его привычках принимать решение, касающееся их обоих, не посоветовавшись с ней.

Сара дождалась ухода гостей, навела порядок, убрала посуду и потом нагрянула в ванную, где Мэтт чистил зубы.

— Знаешь что, милый мой? В следующий раз ты все–таки предупреждай меня, когда принимаешь важное решение. Особенно если сообщаешь о нем нашим друзьям.

Мэтт сплюнул зубную пасту.

— Прости, Сара. Я ляпнул, не подумав. — Он прополоскал рот. — Впрочем, это не совсем так. Я часто размышляю об этом.

— О том, чтобы куда–то перебраться?

— О том, что нам нужно начать все сначала где–то в другом месте. Сара, ты сама подумай. Ты ненавидишь свою работу; я вообще не могу ничего найти. Хуже не будет, а я осмелюсь предположить, что будет даже лучше. — Он пристально взглянул на нее. — Ты готова рискнуть?

Сара смотрела на него и думала о том, как долго он искал постоянную работу, как иногда заполнял свой рабочий график несколькими странноватыми заказами. А еще о том, как ее собственная работа настолько ей опротивела, что даже не хотелось вставать по утрам.

— Я подумаю. Утро вечера мудренее, — произнесла она.

Наутро она сказала мужу, что готова рискнуть.

Через несколько недель Мэтт наконец–то нашел работу — в маленьком городке, в двух часах езды от Стейт — Колледжа. Сара радовалась вместе с ним и старалась не показывать своего разочарования, когда он описал Уотерфорд, расположенный в глухой части Пенсильвании, где рынок труда был еще более скудным, чем в Стейт — Колледже. Но как могла она отказаться, если Мэтт был так воодушевлен? И как могла она не поддержать мужа, когда ее мать заорала по телефону: «Ты хочешь сказать, что поставишь крест на своей карьере и поедешь в глушь с этим… этим… этим земледельцем?»

Сара сухо напомнила матери, что «этот земледелец» ее муж и что он бакалавр ландшафтной архитектуры. Еще она добавила, что если мать так недовольна их решением, тогда Сара не сообщит ей их новый адрес. Женщина никогда не понимала Мэтта, даже не пыталась понять. Она просто поджимала губы и отказывалась видеть то, что видела ее дочь: интеллигентного, деликатного, заботливого человека с добрым сердцем, который любит и природу, и дожди, и все, что растет из земли. И мать Сары ошибалась, когда сетовала, что ее дочь связала свою жизнь с неотесанным чурбаном…