Одиночная кампания - [52]

— Но инцидент ведь был.

— Вы не опасны, профессор. Держать в руках оружие ещё не значит быть готовым его применить.

Я действительно не собирался ничего рассказывать. Напротив, я решил замолвить за него слово — пусть старик оставшуюся часть жизни поработает на любимое дело, к тому же сейчас их работа станет весьма и весьма интересной.

Наконец мы достигли нижней точки. От места, куда нас привела платформа, вниз спускалось несколько ступенек.

— Вот оно — сердце вашего артефакта, — сказал я, ощущая, что в моих руках мощь, питающая целую планету.

Там, внизу, на расстоянии примерно двух метров находилась основная консоль управления. Со стороны создателей было очень дальновидно спрятать её так глубоко, да ещё под потайным подъёмником.

— Это потрясающе, — сказал профессор, зачарованным взглядом осматривая множество панелей, — но откуда? Откуда он берёт энергию? Мы думали, что здесь какой-то мощный источник, но его здесь нет.

— Сам артефакт и есть энергия, профессор.

— Но он же не может брать энергию из ниоткуда.

— Верно, не может, — сказал я, оглядывая консоли управления в поисках нужной мне, — он и не берёт её из ниоткуда.

— Но, простите за тавтологию, откуда тогда?

— Конкретно сказать не могу, но он связан со звездой. Он всегда связывается со звездой. Когда-то это был Юитен, теперь — Аитен. Но, с Юитеном он тоже связан, и поэтому та звезда не гаснет.

— Но как? Как можно было связать его?

— Описания артефакта ещё до конца не переведены. А если и переведены, то мне об этом не говорили — это выходило за рамки моей компетенции.

Я нашёл нужную панель, дотронулся до неё всеми пятью пальцами, надавил, и она подалась вперёд, активируясь. Одновременно с этим стержень стал тускнеть.

— Вы… Вы выключили его?

— Его невозможно выключить. Энергия в нём циркулирует всегда. Вопрос в том, куда она направляется. Думаю, Юитен всё ещё на связи, а все ваши системы обесточены, в том числе защитная сфера, боевые дроны, и энергетическое оружие ваших солдат. Сейчас им станет немножко тяжелее держать оборону, хотя, там мало кто остался в живых.

Пока я оглядывал внутреннее пространство, он попытался нажать на другую панель, но я остановил его.

— Профессор, вы как никто другой должны представлять себе мощь этого устройства. Остановитесь. В конце концов, от этого всем теперь может стать хуже.

— Я понимаю.

Его альтруизм учёного взял верх. Он предпочёл бы отдать этот артефакт землянам, к коим подсознательно причислял и себя, нежели хоть как-то его повредить. И хотя на его лице вырисовывалась большая скорбь, он знал, что всё это заслуженно и правомерно.

— Идёмте, профессор, экскурсия к недрам планеты закончилась.

После этого подъёмник начал такой же плавный подъём вверх. Всё было кончено. Оставался лишь захват планеты, который в этих условиях был простой формальностью.

— Но вы ведь не собираетесь его уничтожать? — осторожно поинтересовался он, — и нас…

— Я не решаю будущее этой планеты. Моя задача — распорядиться ей в настоящем. Каждый получит то, что заслуживает, соразмерно с его действиями в отношении Империи. Если бы вы были какой-то другой нацией, каким-то другим видом, впервые встреченным нами, это было бы не так страшно, как страшно то, что вы на самом деле люди, и вы восстали против представителей своего же вида. Впрочем, зачем я это вам рассказываю, профессор? Вы и так всё это прекрасно понимаете.

Мы поднялись. В пространстве под куполом всё так же было пусто. Сам купол уже не светился. Он лишь слегка поблёскивал, готовый в любой момент вспыхнуть вновь. Всё стихло — до меня не доносились никакие отзвуки. Возможно, было уже просто некому шуметь: дроны были довольно жестоки. Я уже чувствовал рассвет, хотя и не видел его.

— Вам лучше быть у себя, когда они придут, профессор, — сказал я, и он, печально согласившись, ушёл куда-то.

Я направился к одному из лифтов, который вывел бы меня наверх для подачи лазерного сигнала. Но не успел я активировать его, как сзади послышался до боли знакомый голос.

— Не надо так спешить.

Это была Даллира.

Увидев её, я как будто бы снова обрёл память. Как будто бы то, что я в действительности знаю, и было ложным, а действительными были мои воспоминания недавних дней, частью которых она была. Но её взгляд уже был не таким, каким я хотел бы его помнить, и даже не таким, каким он был, когда я её оставлял, чтобы выполнить цель. Он был иным — злым, суровым, непрощающим. Она как будто бы снова была моим врагом. Отчасти, наверное, ей это удавалось из-за того, что она не видела моё лицо благодаря шлему, а ненависть к маске, которую нетрудно ассоциировать с землянами в целом, у неё по-прежнему присутствовала.

Она нацелила на меня излучатель. Несмотря на то, что его жало всё ещё светилось белым, я знал, что он не сработает. Энергия, которая питала его, перестала поступать. Говорить ей об этом я не хотел — пусть лучше думает, что контролирует и меня, и ситуацию. Я демонстративно поднял руки и повернулся к ней.

— Да, — сказал я.

— Что ты сделал?

— Почти выполнил своё задание, Даллира. Мы в двух шагах от жизни, которую так хотели.

— Ты видел, что там, снаружи? Как ты мог? Я не хотела этого такой ценой.