Одиночка - [3]

Анакин проделал абсолютно то же самое. Он успешно выследил банду рейдеров, похитивших его мать, невзирая на то, что Шми так долго находилась в плену. Он нашел ее, но слишком поздно. Он привез ее мертвое тело назад на ферму Ларсов.

Что еще он там совершил? Оби-Ван не имел представления. Он только знал, что, начиная с этого дня, Анакина начала окутывать тень, через которую Оби-Ван не мог пробиться. Он пытался поговорить об этом с падаваном, но тот отмел его вопросы. Сейчас он понимал, что вместо него Анакин обратил свое доверие к Падме. Они тайно поженились, и этот брак был частью той причины, по которой Оби-Ван ощущал барьер между собой и падаваном. Если бы Анакин рассказал ему о женитьбе, он бы понял. Не одобрил бы, но понял.

Он тоже когда-то испытывал искушение. Он тоже любил. Если бы только Анакин доверял ему.

Если бы только...

А почему нет? Потому что Оби-Ван обманул его ожидания. Если бы он был лучшим учителем, если бы он имел больше доброты и мудрости, как Квай-Гон... Анакин мог бы сблизиться с ним, не стеснялся бы свободно рассказывать обо всем, что он думал или чувствовал...

Если бы...

Они летали вместе, крылом к крылу. Они полагались друг на друга. Он был более дерзким, когда Анакин был рядом. Он научился у Анакина рисковать.

Но, в конечном счете, он потерял все.

“Ненавижу тебя!” – кричал ему Анакин на вулканическом склоне. Корчась от боли на черном песке, а река лавы горела у него за спиной.

Именно сюда Оби-Ван не переставал возвращаться. К этому образу ненависти. Потому что не имеет значения, как Палпатин развратил Анакина, все-равно, как темная сторона взяла над ним верх, неважно, какие решения он принял в своем гневе и своей ярости, но он был учеником Оби-Вана, и он кончил тем, что возненавидел собственного учителя. И именно это было его упущением как наставника. 

Пейзаж потускнел, и Оби-Ван увидел черный прах Мустафара. Он ощутил пепел во рту и огонь в своих легких.

Во всех своих миссиях, во всех своих странствиях, он не мог и предположить, что познает всю глубину такой неудачи, всю агонию подобной боли.

Он мог видеть, как восходят луны. Он знал, что был близок к цели, но уже слишком стемнело, чтобы продолжать идти по следу. Оби-Ван остановился и разочарованно посмотрел вверх на первую звезду. Именно тогда он услышал это... слабый звук, высокий звук... крики детей.

Он упал на колени и укрылся за камнем. Он мог слышать, как дети Народа Песков, которых называли Ули-а, бегали с палками в руках. Они воображали, что это были посохи гадерффай – шесты, используемые таскенами как оружие. Один конец - смертоносное острие, смоченное ядом, второй – утыканная шипами дубинка. Гортанно крича, дети использовали камень, за которым он скорчился, в качестве мишени. Он мог чувствовать эхо ударов даже через толщу породы. Он понял, почему люди Народа Песков были такими свирепыми бойцами. Они учились убивать с того момента, как начинали ходить.

Сохраняя дистанцию, Оби-Ван последовал за Ули-а и, вскарабкавшись на дюну, увидел лагерь. Шатры уртья, сделанные из шкур и палок, образовывали круг. В стороне от него, к шестам, сработанным из кусков металлолома, были привязаны банты.

Рейдеры славились, как прекрасные караульные. Они чувствовали, когда кто-то приближался к их лагерю. Никто не мог сказать, чем это обуславливалось: нюхом, особенностями зрения, способностью улавливать изменения воздушных потоков или некими экстрасенсорными возможностями. Но джедаи знали, как ступать по миру легко, как двигаться через воздух и по земле, не оставляя следа. Оби-Ван был просто еще одной тенью в сумерках.

Запахи и звуки готовящегося ужина достигли его. Хорошо. Это отвлечет их. Люди Народа Песков не отличались общительностью даже по отношению к своими собратьями. Каждая семья уединялась в собственном шатре. Там они ели и потом отдыхали.

Он узнал о Народе Песков вскоре после своего прибытия. Мужчины сражались. Женщины заботились о лагере. Они не приглашали друг друга в семейные шатры. Их тяга к скрытности близилась к мании. Если бы кожа таскенского рейдера показалась на свет, его изгнали бы или убили. Так что в это время они не будут слоняться по лагерю. Семьи будут искать уединения.

Легко ступая, Оби-Ван двигался от жилища к жилищу. Он надеялся, что ему повезет, и влагоуловители будут лежать на открытом и неохраняемом месте. Если, конечно, они еще были в целости.

Однако удача отвернулась от него. Он углядел караульного перед одним из шатров.

Он вжался в шкуру тента и активировал световой меч. Он услышал глухой гул, почувствовал знакомый вес в своей руке. Он прорезал заднюю стену и вошел внутрь.

Шатер был забит трофеями налетов: свертки тканей, металлические предметы, полуразобранный на запчасти дроид. Влагоуловители были свалены в центре. Оби-Ван медленно выдохнул. Их не разломали. Ему повезло.

Он не желал вступать в драку. Он всего лишь хотел забрать влагоуловители. Но, чтобы увезти их, ему понадобится банта. А про бант было известно, что не стоит рассчитывать, что они будут держать свой рот на замке.

Он должен был рискнуть.

Банты были привязаны в двадцати метрах. Скользя в тенях, он приблизился к ним. Пару секунд он наблюдал за ними, позволяя Силе вести. Он выбрал банту и положил руку на его бок. Он почувствовал, как тот задрожал, потом расслабился. Он достал из кармана лишайник, который подобрал по дороге, и угостил животное.