Одиночка - Джек - [18]

— Все то время, что вы пробудете со мной, Димз, — сказал Дэвид, — вы будете исполнять любой мой приказ, понятно?

Дэвид явно хватил через край. Эндрю Эпперли даже слегка побледнел. Для истинного жителя Запада подобные слова послужили бы достаточным поводом, чтобы немедленно заговорили револьверы. Но, к изумлению Эпперли, выражение лица Одиночки Джека не изменилось. Он молча кивнул.

— И постараетесь держаться подальше от всяческих неприятностей. Это главное, что вы должны усвоить.

— Очень хорошо, — согласился Одиночка Джек с кротостью, какой трудно было от него ожидать.

— В таком случае, — сказал Дэвид Эпперли, позволив себе торжествующе улыбнуться при взгляде на брата, — мы можем ехать вместе.

В тот же день они отправились в Джовилл, крепость короля разбойников Шодресса.

Они ехали в тряской повозке, в которую была впряжена пара отличных лошадей. К повозке были привязаны три оседланные лошади, а багаж погружен позади фургона, где лежали полдюжины томов по законодательству. С такими скудными боеприпасами юный Дэвид готовился взорвать вражеский бастион!

После его отъезда Эндрю Эпперли еще долго одолевали серьезные сомнения. К тому же в его памяти запечатлелась одна, последняя, деталь картины — и это был не брат, не отъезжающий фургон, а чудовищный волкодав, который скользил вслед за ними, в кустах, в пятидесяти ярдах от дороги. Поэтому Эндрю чудилось, что впереди у его младшего брата опасность, опасность и еще раз опасность.

И его ничуть не успокоило письмо, которое пришло два дня спустя.

«Дорогой Энди. Я в Джовилле в гостинице Шодресса. Я, конечно, мог бы остановиться в другой гостинице, но подумал, что, приехав прямо сюда, покажу им, что не боюсь. Шодресса нет в городе. А когда он появится, я собираюсь увидеться с ним и выложить открытые карты на стол.

По крайней мере, ни у кого в этом мире не будет повода назвать меня трусом. Когда ко мне приведут первого бандита, обвиняемого в грабеже, я собираюсь взяться за дело со всей возможной твердостью. От первого дела зависит, как будут идти дела впоследствии. Я надеюсь, ты проследишь, чтобы первым человеком, которого направят ко мне, был бы тот, против кого выдвинуты действительно серьезные обвинения. Для начала мне необходимо, чтобы вина его была совершенно очевидной, только тогда я смогу надеяться на благоприятный вердикт здешнего суда присяжных. Ты совершенно прав: они здесь все люди Шодресса и ненавидят даже само имя Эпперли. Когда я зарегистрировался в гостинице, клерк побелел. В то же время я теперь ощущаю душевный подъем, какого не испытывал многие годы. Это будет великая игра.

Всегда твой, Дэвид».

Дальше следовала приписка, точно эта мысль не сразу пришла в голову:

«Насчет твоего Димза. Кажется, я был прав, заняв насчет него твердую позицию. Не важно, каким наглым дьяволом он был на Востоке, в этой новой обстановке он, похоже, совсем не уверен в себе. Он кажется скорее застенчивым, даже боязливым, но делает все, что я ему приказываю. Он не задает вопросов, и сам на чужие не отвечает. Думаю, я могу заверить тебя, что его исцеление уже началось. Но он кажется мне скорее трусливым парнем, и когда он будет спасен, я сильно удивлюсь, если овчинка будет стоить выделки».

Над этим письмом Эндрю Эпперли думал так долго, что даже вспотел. Он не мог поверить в то, что, зная прошлое Димза, его брат может до такой степени бестолково вести себя с этим человеком. Но таковы были факты, как их ни принимай!

Все в этом письме казалось ему верхом глупости и опасности. Поселиться в гостинице Шодресса означало, без преувеличения, отказаться от всякой защиты. Эндрю знал, что Шодресс — не человек чести, ее вообще у него нет, но зато в его подчинении столько людей.

Эндрю чуть было не послал гонца, чтобы спешно отозвать из Джовилла своего брата, но решил по здравом размышлении этого не делать. Во-первых, Дэвид, возможно, не ответит на такой бесцеремонный вызов. Во-вторых, может быть, молодому человеку стоило самому потрудиться, чтобы поумнеть, а это всегда связано с определенным риском.

Так что Эндрю покрепче сжал зубы и приказал себе смириться и ждать.

Но ни на мгновение не проходила тревога за неосмотрительного брата; обуревали думы, в какой форме может проявиться вспыльчивость Димза, с которым Дэвид обращался так безумно неосторожно.

Через сколько дней Одиночка Джек Димз взорвется?

Мысли об этом мучили беспрестанно. Они будили Эндрю посреди ночи и заставляли остановившимися глазами вглядываться в окружающую тьму. Но у него не было ни единого ясного ответа на все эти загадки, и он вынужден был ждать.

В то же время он приготовился направить в город первого же грабителя, так что Дэвид, как джовиллский юрист, получал возможность показать товар лицом и таким образом мог нанести свой первый удар. Но этот первый грабитель должен быть пойман обязательно на месте преступления. Эндрю Эпперли разослал предупреждения всем своим людям. Больше не было нужды позволять грабителям уходить от наказания. Теперь появился юрист, который мог защищать его интересы в Джовилле, и он жаждал заполучить пойманного с поличным.

Ровно через двадцать четыре часа он получил в точности то, к чему так стремился.