Одиночка - [3]

Пальцам с великим трудом, но все-таки удалось прорваться сквозь липучку, нащупать недорогой мобильник и вытащить его наружу, а вот дальше…

— Черт! — выругалась я, взглядом провожая телефон в непродолжительный полет.

Черный аппарат упал на пол подъемника, но теперь, чтобы дотянуться до средства связи, пришлось бы встать, разжать пальцы, сжимающие перила, и сделать шаг к самому краю.

Нет, на такие подвиги моей силы воли явно не хватит.

Протяжно заскулив, я прижалась лбом к стеклу и поняла, что с той стороны затемненного окна на меня с явным недоумением смотрят двое мужчин в черных, идеально пошитых костюмах. В первом я моментально узнала объект своей охоты — Мариуса Буркхарда, а вот второй высокий мужчина был мне явно незнаком.

Словно издеваясь над испуганной неудачницей, этот самый незнакомец подошел ближе и смело потянул на себя створку соседнего со мной окна. Я в ужасе зажмурилась. Ну кто ставит открывающиеся окна в офис на двенадцатом этаже? А дальше последовали тщетные попытки вытащить меня из подъемника.

— Просто протяни руку, и будешь в безопасности, — с угрозой в голосе произнес отчаявшийся мужчина, продолжая бесстрашно высовываться из окна чуть не по пояс.

Руку ему протянуть? Ага, разбежалась! Я ему руку, а он меня вниз скинет за этот… Ну как его? За шпионаж, короче!

На всякий случай еще сильнее прижимаюсь к поручням, готовая обхватить их не только руками, но и ногами, и мотаю головой.

— Я не хочу умирать.

Мужчина коротко и зло ругается, прячется обратно. Следом до моего чуткого уха доносятся обрывки приглушенного стеклом разговора на немецком, а затем в окно неожиданно высовывается сам Мариус Буркхард.

Сорокалетний мужчина улыбнулся так, словно увидел перед собой годовалого карапуза, и засюсюкал:

— А кто это у нас такая смелая, такая решительная девочка?

Меня всегда бесили интонации подобного рода, но почему-то конкретно в этой ситуации я тихонько всхлипнула и исподлобья глянула на улыбающегося мужчину.

— Я? — Впрочем, уверенности в моем голосе было немного.

— Вот видишь! — все в той же успокоительной манере продолжил Мариус. — А смелые девочки не плачут и не кричат. Правда?

Я неуверенно киваю.

— Ты зачем вообще в подъемник залезла? — достаточно миролюбиво поинтересовался бизнесмен, продолжая безбоязненно высовываться из открытого окна.

— Так это… — соображать почему-то сложно. — Вы же неуловимый… А я… А мне Стерва сказала, что сдать сегодня… А вы отказывали в интервью… Вот и получилось!

Мужчина прищурил глаза цвета горького шоколада с маленькими светло-желтыми пятнышками около зрачка и окинул меня внимательным взглядом.

— Журналистка! — моментально сообразил бизнесмен.

Я кивнула и вымученно улыбнулась.

— Мариус! — неожиданно кричит кто-то — судя по звуку, прямо из моего кармана. — Мариус! — еще раз кричит карман, и я вспоминаю, что там рация.

— Мариус, мы поднимаем эту… — судя по тому, как захрипела рация, мужчина явно хотел сказать «идиотку», но сдержался. — Подъемник поднимается, — исправился голос из кармана. — Предупреди девушку.

Мариус что-то негромко сказал по-немецки, судя по всему от души выругался, и как-то устало посмотрел на меня. Почему-то стало так неловко перед этим невероятно занятым бизнесменом, которому неудачливая журналистка доставила столько ненужного геморроя, что я дрожащим голосом пообещала:

— Постараюсь не орать.

И стоически держала данное слово.

Зажмурившись, мелко тряслась, стараясь не думать о том, что тросы могут лопнуть, что сетчатое днище подъемника окажется плохо приваренным, и конечно же, только об этом и думала.

В чувство меня привел ехидный смешок и прозвучавшая следом фраза:

— А теперь руку дашь?

Подняв голову, я наконец увидела своего спасителя вблизи.

Он стоял прямо передо мной, ехидно улыбался и смотрел с каким-то непонятным интересом. Высокий, опасный, с чертами прирожденного лидера, скрывающимися за спокойной уверенностью во взгляде. И хотя я не слишком разбиралась в мужской красоте, наверное, про этот конкретный экземплярчик можно было с уверенностью сказать — чертовски хорош.

— У тебя очень необычный цвет глаз, — неожиданно сделал комплимент мужчина, в свою очередь тоже придирчиво разглядывая замершую на полу подъемника журналистку с ног до головы. — Ты в этой штуке вечно собралась сидеть? — насмешливо поинтересовался добрый самаритянин.

Спохватившись, я медленно встала, сосредоточенно подняла ногу, чтобы перелезть через перила, но мужчина оказался проворнее. Он перехватил меня, легко вынул из подъемника и поставил на крышу. Оказавшись наконец на твердой поверхности, я смущенно отступила на шаг от своего спасителя и заметила его ехидную улыбку.

— Спасибо, — буркаю себе под нос и оглядываюсь по сторонам.

В трех шагах от дверей лифта задумчиво курят четверо шкафообразных мужчин. И я не преувеличиваю. Мой старый гардероб времен Советского Союза приблизительно такой же по габаритам. В уголке крыши тихо лежат трое рабочих, что помогали мне спуститься. Я бы тоже вела себя как мышка, если бы мои руки и ноги были скованы пластиковой стяжкой, а рот заклеен полоской скотча.

Та-а-ак-с… И что мы имеем?

Судя по всему, бесстрашный незнакомец с язвительной улыбочкой — начальник личной охраны Мариуса Буркхарда, а значит, сейчас меня в компании с недовольными рабочими перенаправят в ближайшее отделение полиции, и я мало того, что работу потеряю, так еще и срок могу схлопотать…