Одиночество жреца - [48]

«Да твою же м…!», — только и подумал я.

Это посольство рисковало стать еще более провальным, чем предыдущее.

Глава 8. Ядерный паритет

Мелко просеянный песок арены приятно шуршал под подошвами ботинок. Мой противник, который стоял сейчас в другом конце арены-колодца, вокруг которой собралась вся знать Ламхитана — не меньше сотни человек — вел себя если не дерзко, то уж точно неуважительно. О чем-то перекрикивался со зрителями и, судя по смеху, который был ему ответом, все присутствующие находились в приподнятом расположении духа.

Сейчас я опустил ментальные барьеры и чувствовал волны презрения и какого-то липкого отвращения к моей персоне, которые исходили со всех сторон; я опять заплел воинскую косу и демонстративно опустил красную прядь. Прошедшие три дня, во время которых я пытался найти хоть какой-то приемлемый выход из сложившейся ситуации, привели меня только к одной мысли: мне придется убивать.

Прием, на котором мне бросили этот вызов, был, буквальным образом, сорван. Я не смог показать товары, процедура принятия посольства Верховным Архом прошла как-то скомкано, и даже не увидел других послов, с которыми планировалось познакомиться и перекинуться хотя бы парой слов. Панарх Рахен пытался организовать для нас аудиенцию у Великого или одного из его сыновей, но ответом нам было лишь презрительное молчание. Мне вообще казалось, что только до шустрого распорядителя дошло, что я на самом деле являюсь отмеченным Палом, а не просто решил оскорбить ламхитанцев своей тупой выходкой. Но даже Рахен не слишком сомневался в том, что мне быстро пустят кровь и, на потеху публике, отрубят голову, после этого вырвав прядь и золото из косы — в назидание другим иноземцам, как столетиями делали жители Ламхитана. Вот такой вот интересный выворот сознания.

Мой противник был наследником второго по значимости архского рода страны. Молодой воин, который не успел отметиться во время последнего конфликта с Короной — Каид из рода Накан — постоянно искал, чьей бы кровью напоить свой клинок.

Арена зашумела, засвистела, затопала ногами, когда Каид достал свое оружие — чуть искривленная широкая сабля, такой себе фальшион-переросток. Когда клинок был окончательно извлечен из простых деревянных ножен, арена взвыла еще сильнее.

Я почувствовал, как посох в моих руках дрогнул, впрочем, гадать было не надо, потому что ментальная магия мне уже все сообщила: род Накан обладал древней реликвией, которая, по легенде, досталась им от самого Первородного — артефактной саблей.

Это будет интересно.

Правил у нашей дуэли не было, точнее, было только одно: живым с арены выйдет только один. Если бы Каид бросил мне вызов на словах, то все можно было бы свести в плоскость дуэли чести, но юнец был так уверен в своей силе и непобедимости, что демонстративно срезал прядь волос. После этого пути назад не было.

В какой-то момент я пожалел, что рассказал Рахену, кто такой. Выдача младшему сыну наследственной реликвии даже для того, чтобы прирезать чужеземного посла — это определенно перестраховка. Кто-то из старших Наканов опасался, что моя выходка может быть совсем и не выходкой, а просто демонстрацией того, что я получил по праву. Вполне возможно, эту информацию донес до них сам Рахен, пытаясь помочь мне избежать поединка, но сделал только хуже.

Я не имел ни малейшего представления, как отреагирует посох на встречу с другим оружием, зачарованным Сидиром. Это была просто сабля, которую отметили боги, или она вышла из-под молота бога-кузнеца? То, что мой посох был полностью нечеловеческим — сомнений никаких, его принес мне сам Пал. Сможет ли сабля навредить посоху?

Ощущалось липкое внимание старших представителей родов, которые пришли на дуэль, презрительные мысли Сании и ее братьев. Верховный Арх не присутствовал, и слава Семерым, что у него были дела поважнее. Только от виконта и его отца исходила мощная волна поддержки. Бренард волновался за меня всерьез, а Орвист только думал о том, как бы я не сделал своей победой еще хуже. В исходе дуэли, как и все прочие зрители, он не сомневался, вот только мнение имел диаметрально противоположное.

Каид наконец-то закончил свою клоунаду, и занял место напротив меня. Арена была обширная: в радиусе шагов пятьдесят-шестьдесят, есть где развернуться и даже побегать. Сейчас мы стояли примерно в тридцати шагах друг от друга.

В этот момент для себя я решил, что наше посольство и так уже провалено. Судя по мыслям Сании, она сейчас желала только одного: чтобы молодой Каид отделил голову дерзкого северянина от плеч, после чего двух оставшихся послов с позором вышлют из страны, как и предыдущую делегацию. И вопрос с ее замужеством будет, наконец-то, закрыт.

Направленная ненависть и пренебрежение к моей персоне стали капитально выводить из себя. Стоит ли преподать ламхитанцам урок? Почему они вообще считают, что только они, такие все кровожадные фанатики, достойны милости Пала?

Первый удар в гонг. Еще два — и дуэль начнется.

Я поднял повыше свой посох и приготовился к первой атаке. Наверное, придется немного побегать.

Второй удар. По рядам зрителей прокатилась волна возбужденного предвкушения кровавого зрелища. Тут любили наблюдать, как шинкуют иноземцев.