Одиночество не для них - [3]

А потом совершила роковую ошибку — познакомила Эрика с Синтией…

Проехав несколько часов, Жасмин наткнулась на заправочную станцию. Заполнила бак, разорилась на шоколадку и банку диет-колы. Вдыхая незнакомые лесные и болотные ароматы, смешанные с грубыми запахами бензина и машинного масла, она изучала дорожную карту в поисках чего-нибудь интересного.

Своего местонахождения Жасмин на карте не нашла и попросила помощи у заправщика. Тот начал сыпать причудливыми местными названиями; скоро выяснилось, что заправка находится в восточной части болотного района, обозначенного на карте как Унылая Трясина.

Унылая Трясина! Если бы Жасмин специально подбирала название, подходящее к настроению, то лучшего бы не нашла.

Темнело. Целый день она проколесила по проселочным дорогам, спасаясь от прошлого и размышляя о грядущем.

— Скажите, — со слабой надеждой в голосе произнесла Жасмин, — а гостиниц здесь поблизости, наверное, нет?

В этом мотеле останавливались охотники и рыбаки. Крохотная комнатка, вместо постели подвешенный к потолку гамак. Зато чисто и дешево. А Клемми, женщина за стойкой, сообщила, что сосисочная в соседнем доме открывается в пять утра и закрывается с заходом солнца.

Едва не падая от усталости, Жасмин доплелась до сосисочной, поужинала и, вернувшись к себе, рухнула в гамак.

Проснулась она поздно. Бледное солнце освещало комнатушку сквозь узкое запыленное окно.

Душ. Завтрак. Еще один день бесцельных блужданий. Раз уж она здесь, жаль возвращаться домой, не повидав ничего, кроме дома престарелых, заправочной станции и дешевого мотеля. Потраченных денег не вернешь, значит, остается расслабиться и получать удовольствие от импровизированного отпуска. Прокатиться по окрестностям, изучить место, где жили ее предки, — чем плохо?

Ополоснувшись прохладной водой. Жасмин немного взбодрилась. Может быть, написать очерк о своем путешествии? В свое время она получила диплом журналиста, хотя давно уже не бралась за перо.

Ей хотелось есть — это хороший признак. Даже страдая от сердечной раны и горького разочарования, Жасмин не потеряла аппетита. Вообще, честно говоря, она на удивление хорошо себя чувствовала.

Пока не подошла к зеркалу.

— О боже, что это? — вскрикнула она, хватаясь за красные, распухшие щеки.

Воспаленная кожа, словно в ответ, начала отчаянно чесаться.

Слава богу, Клемми была за стойкой одна. Едва взглянув на Жасмин, владелица мотеля велела ей возвращаться в номер, а двадцать минут спустя принесла ей завтрак (яичницу с сосиской), каламиновый лосьон и стопку туристских буклетов.

— Мы держим их для приезжих. Обычно их никто не читает, но вы нездешняя, вам, может, и будет интересно. Постарайтесь отвлечься.

— Поверить не могу! — простонала Жасмин. — Вляпалась в заросли ядовитого плюща!

— Что ж тут такого? Я каждое лето хожу с распухшими руками. Мама уже грозится сшить мне рукавицы.

— Да, но сейчас зима!

— А ядовитый плющ зимой не умирает, только листья сбрасывает. Ничего, это быстро проходит, если не расчесывать.

Он торчал в лесу уже неделю. В первые дни едва не рехнулся без сотового телефона, компьютера и прочих привычных благ цивилизации. Но постепенно привык.

Дэниел Лайон Лоулисс, тридцати семи лет по паспорту и ста тридцати семи по самочувствию, отжался в последний раз, перевернулся на спину и, прикрыв глаза, прислушался к птичьему щебету. Неподалеку, на болоте, заквакала лягушка. Ей ответила другая, третья — и вот уже целый оркестр старательно выводил однообразную лесную песню.

Что он знает об Унылой Трясине?

Пожалуй, не слишком много. Но достаточно для того, чтобы спрятаться именно здесь. В таком месте можно спокойно подумать, ни на что не отвлекаясь. А когда мысли перестают приносить радость, можно сосредоточиться на мошкаре, отгонять ее, пока она не сожрала тебя живьем. Работать до изнеможения. Забросить удочку в темные воды безымянного ручья и постараться поймать что-нибудь на ужин, чтобы отдохнуть от монотонной диеты из мяса в банках, супа в пакетиках, крекеров и черного кофе.

Не слишком здоровое питание. Однако три дня назад он снял повязку, а днем раньше — корсет. Трость мало помогала при ходьбе по пересеченной местности. Однако Лайон носил ее с собой. Без оружия он чувствовал себя голым. Но очень уж глупо таскать с собой револьвер в местах, где опаснее комара зверя нет.

А вот с ножом он не расставался. Ножом Лайон открывал консервные банки и прорубал себе путь сквозь кустарник. Он ходил подолгу, каждый день, измеряя пройденное расстояние не в милях, а в часах. Вчера прошел четыре часа — не меньше шести миль взад-вперед вдоль ручья, на берегу которого разбил палатку. А завтра дойдет до того места, где оставил лодку, и вернется домой по воде.

Ходьба принесла ему большую пользу. Если не считать некоторых остаточных явлений. Сейчас Лайон был даже в лучшей физической форме, чем до взрыва.

А главное — ему удалось расслабиться. Пару дней назад Лайон с удивлением поймал себя на том, что насвистывает. Еще несколько недель, и он, пожалуй, найдет над чем улыбнуться!

Что-то сейчас делается в Лэнгли ? Мэдден, начальник их отдела, поклялся найти предателя. Того, через кого просачиваются засекреченные имена и координаты. Того, на чьей совести смерть двоих лучших парней в отделе.