Одиночество инспектора Уэста - [9]

— Вы не возражаете, если я выпью с вами кофе?

— Я просто мечтал об этом.

— Как самочувствие? — спросила она.

— Хотя все это ужасно таинственно, но я вполне доволен.

— Я так рада. — Она никак не среагировала на слово «таинственно» и стала по-хозяйски разливать кофе.

— Благодарю. Когда вы намерены посвятить меня в местные секреты? — сросил Роджер.

— Я ничего не могу вам рассказать, — проговорила она.

— Вы считаете меня сумасшедшим?

— Что вы, конечно, нет! — Она пролила кофе на блюдце. — Это же нелепо. Просто вам было плохо, а сейчас вы поправляетесь и скоро будете в полном порядке. Я хочу вам помочь. И мне хотелось бы, чтобы вы говорили со мной откровенно.

— О чем?

— Обо всем, что придет вам в голову.

— О прикладной психологии? Или психиатрии? Или еще о чем?

— Просто говорите. Приятно, когда люди что-нибудь рассказывают.

— Ну, допустим, я стану говорить о своей жене. О сыновьях. — На ее лице снова появился испуг, и Роджер решил, что у «мистера Кинга», вероятно, нет ни жены, ни детей. — Дженет не похожа на вас, разве только руки… Руки о многом говорят — вы знаете об этом?

— Да, — согласилась она.

Роджер напустил на себя мечтательный вид.

— О человеке можно безошибочно судить, если сравнить отпечатки на кончиках пальцев с линиями на ступнях ног. Да, я, кажется, собирался рассказать вам о своей семье. О Дженет рассказывать не стоит, а вот о мальчиках… У меня их двое. Старший — Мартин, но мы зовем его «Скупи»[3]. Смешно, не правда ли?

— Мне нравится. — Она делала вид, что верит ему.

— Скупи у нас большой парень. Почти шесть лет. На жизнь смотрит очень серьезно. Ричард на год младше и совсем не такой. Он воспринимает жизнь, не задумываясь, как она есть. Веселый малый и далеко пойдет, если выработает в себе солидность брата. Вы не верите ни одному моему слову, не так ли?

— Прошу вас, продолжайте.

— Почему вы мне не верите?

— Продолжайте, прошу вас.

— Почему вы работаете на убийцу?

— Просто это моя работа.

— Вам совсем не идет быть подручной убийцы.

Она улыбнулась.

— А если я, как сумасшедший, вдруг ударю вас?

— На эту тему мне нельзя с вами разговаривать, — сказала она. — Я знаю, что вас мучают сны и кошмары. Сны — это хорошо, а что касается кошмаров — я помогу забыть вам их и спокойно уснуть. Кошмары — временное явление, результат стресса. Не думайте об этом. Расскажите мне о ваших снах. Вот и все, что от вас требуется. Меня вы не испугаете. Я столько слышала всяких странных историй от разных людей. Расскажите самый страшный сон. Прошу вас.

«Что им нужно? Хотят заставить меня поверить в то, что я сумасшедший?»

Глава 6 КОШМАР

Он слышал стон…

Ему привиделась девушка с обезображенным лицом, в белой блузке, и ее рука безжизненно свисала с кровати.

Кошмар поглотил его всего, он продолжался, казалось, бесконечно, и каждый раз повторялось одно и то же — девушка, стон, четче, ближе, четче, ближе. Ему хотелось закричать, он открывал рот, но крик застревал в горле.

Потом он проснулся.

Уже третью ночь Роджера мучили кошмары.

Когда он просыпался, было всегда темно. Роджер знал, что, стоит ему уступить и включить свет, он уже не сумеет перебороть страх.

Шагов Роджер не слышал, но внезапно почувствовал, что кромешная тьма рассеивается. Он открыл глаза. Слабый свет пробивался из-под осторожно открывающейся двери. В комнату бесшумно проскользнула Марион и так же неслышно затворила за собой дверь. На ней был халат, волосы стягивала сеточка, на лице играла ободряющая улыбка. Она подошла прямо к нему, и ее прохладная, нежная ладонь легла на его горячий лоб. Затем Марион намочила губку и обтерла ему лицо и руки. Роджеру хотелось, чтобы она как можно дольше не отнимала своих рук.

— Все будет хорошо. Успокойтесь, — говорила Марион. — Если бы вы раньше рассказали мне о них, то теперь вам бы не пришлось так беспокоиться.

Она произносила эту фразу десятки раз за последние трое суток, обычно это случалось днем. Утром же, просыпаясь, он никогда не видел ее в комнате. Роджер лежал, глядя на Марион — воплощение привлекательности. Она была для него всего лишь женщиной, с которой можно только поговорить, никак не изменив ее отношения к нему. Она же была уверена, что он болен, и считала своей обязанностью помочь ему. Роджер даже иногда испытывал желание возненавидеть ее, но ничего из этого не получалось.

— Скоро вам будет лучше, — мягко сказала Марион.

Он сел на кровати.

— Дайте, пожалуйста, воды.

Она подала ему полный стакан. Роджер медленно пил, не сводя с нее взгляда.

Марион напоминала ему Дженет. Однако, если бы здесь была Дженет, стало бы легче. Быть с ней в разлуке — настоящая пытка. Он знал, что она не находит себе места из-за его исчезновения. Мысли о Дженет терзали его, как терзал и мучительный вопрос: что все это значит?

Роджер не видел газет, не слышал радио. Он не имел ни малейшего представления о том, что происходит за стенами этого дома в недоступном ему мире. Когда приходила Марион, за дверью всегда стоял вооруженный стражник.

— Расскажите мне, что вам снилось? — прошептала она, склонившись над Роджером.

Ему ни в коем случае нельзя уступать им.

— Мне очень жарко.

— Я уберу одеяло. — Она встала и, сложив накидку из гагачьего пуха, положила ее на кресло. — Теперь ложитесь, — сказала Марион и, когда он повиновался, легла рядом с ним. Она показалась ему холодной и бесчувственной, совсем как неживая.