Одиннадцатая могила в лунном свете - [11]

— Да. — Я шагнула вперед и пожала протянутую руку. — Простите, вы мне кое-кого напомнили.

— Неудивительно, — усмехнулся Шон. — Вы уже давненько изучаете мою подноготную.

***

Пауза повисла самая что ни на есть неловкая, а все потому, что я приходила в себя после услышанного. Шон знал, что я под него копаю. И под его предков. А о Рейесе ему что-нибудь известно? Шон младше Рейеса. Приблизительно моего возраста. Если верить тому, что нам удалось узнать, он снова живет с родителями, потому что учится в аспирантуре Университета Нью-Мексико. Что-то там с проектированием, и все такое. И он до сих пор смотрел на меня, давая мне время обдумать его слова.

— А-а, ну да. Вообще-то, — я бросила на Куки взгляд, в котором просто обязано было читаться «Помоги!», но подруга была слишком занята стараниями вернуть на место челюсть, — речь не совсем о вашей подноготной, а скорее… о подноготной ваших родителей.

Поздновато до меня дошло, что копаться в прошлом его родителей, наверное, гораздо хуже, чем копаться в прошлом самого Шона.

— Вот и хорошо, — сказал он, отпустил мою руку и кивнул Куки. — Тогда вам есть с чего начать мое дело. Если, конечно, вы согласитесь им заняться.

— У вас есть дело? — уточнила я и махнула рукой в сторону своего кабинета, находившегося в другом конце вотчины Куки, то бишь нашей приемной.

— Есть. Я хочу, чтобы вы нашли моих настоящих родителей.

Я чуть не споткнулась и, закрывая дверь, напоследок бросила на Куки взгляд из оперы «Вот блин!!!».

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила я и двинула прямиком к Бунну. — Кофе хотите?

— Нет, спасибо. — Шон все еще стоял и разглядывал мой кабинет. — Симпатично у вас.

— Благодарю. Мой муж недавно сделал тут ремонт.

— Ясно. — В конце концов он сел и положил на стол папку, которую принес с собой. — Бар внизу принадлежит ему, насколько мне известно.

И это все? Оставалось лишь надеяться, что больше Шон ничего не знает.

— Все верно.

За всю мою жизнь бывали у меня странные встречи с живыми и мертвыми, ангелами и демонами, полтергейстами и душевнобольными, но эту встречу в рейтинге странных можно было смело ставить на первое место.

Я села напротив Шона и глотнула жидкой храбрости.

— Как вы узнали, что мы ведем расследование, где фигурирует ваша семья?

— Поначалу я ничего не знал. А потом увидел, как вы проезжаете мимо дома моих родителей, и вспомнил, что видел вашу машину припаркованной чуть дальше по улице год назад.

— У вас отличная память.

— Ваша машина стояла там довольно долго.

Ох уж эти мои пробные заезды!

— И что в этом необычного?

— Вы припарковались, но из машины так и не вышли. Живете вы в другом районе, а на той улице простояли немало.

— Ну конечно. — Вот ведь проницательный!

— Когда вы проехали мимо дома родителей, я записал ваши номера и попросил друга пробить их по базе.

— А разве это законно?

— На сто процентов нет.

— Что ж, находчиво, — заметила я.

Шон скромно пожал плечами.

— Что говорили вам родители?

— Что моя мать рожала меня тридцать шесть часов. Что в итоге ей сделали кесарево сечение. Что она кормила меня грудью до двух лет.

— Понятненько.

Когда мы начали копаться в этом деле, мы были почти уверены, что Шона Фостера тоже похитили, после чего Фостеры провернули усыновление через сомнительное агентство, просуществовавшее несколько месяцев и пристроившее в семьи всего лишь трех детей. Одним из них, по нашей версии, и был Шон.

— Но вы им не верите? — спросила я. Иначе зачем бы он пришел, если бы верил?

— Не верю. По нескольким причинам. И, по-моему, вы им тоже не верите.

Все еще размышляя, знает ли он что-нибудь о Рейесе, я кивнула на папку:

— Можно?

— Конечно.

Шон откинулся на спинку стула, а я принялась листать бумаги. В основном там были фотографии, заметки о несоответствиях в истории родителей и записи разговоров с родственниками, которые вообще не помнили, чтобы миссис Фостер когда-либо упоминала о беременности. В конце имелась бумажечка, ставившая во всех этих поисках жирную точку. Анализ ДНК. Фостеры не были родителями Шона и даже близко не состояли с ним в каком-либо родстве.

— Родители в курсе, что вы сделали анализ ДНК?

— Нет.

— То есть вы считаете, что вас усыновили?

— А вы так считаете? — парировал Шон.

— В смысле?

Он задумчиво потер подбородок, а голубые глаза все это время пристально меня изучали.

— Вы копаетесь в этом уже давно. Я хочу знать почему. И что вы обо всем этом думаете.

— Мистер Фостер…

— Прошу вас, зовите меня Шон.

— Шон, все, что у меня есть, — это только догадки без малейшего намека на свидетельства, которые могут их подтвердить. Без доказательств я не могу озвучивать вслух свои мысли. Это было бы крайне безответственно.

— Что ж, я получил все ответы.

— То есть как это? — обалдела я, когда Шон встал, забрал папку и повернулся к выходу. — Какие ответы? И на что?

— Вы такая же, как они.

— Погодите, прошу вас…

Он развернулся и решительно направился ко мне. У меня не осталось выбора, кроме как сделать шаг назад.

— Ложь. Отговорки. Я слышал это всю свою жизнь и уже сыт по горло. Я сам докопаюсь до правды. Так или иначе.

Лицо Шона просто кричало о гневе, от него самого исходила пульсирующая боль, а между ресницами поблескивала влага. Все это врезалось глубоко мне в грудь. Я хотела ему помочь, но не знала, что делать. Я дала Рейесу слово не лезть в то, что он считал делом исключительно своим. В то, что меня, по его мнению, не касается. Но Шон сам ко мне пришел. Наверняка Рейес поймет все правильно.