Один зеленый цвет - [6]

- Прежде чем мы продолжим нашу репетицию, я хочу вам кое-что сказать. Как вам известно, нас просили оказать помощь в сборе средств на памятник повстанцам девяносто восьмого года, и ваш комитет согласился к концу ноября дать в ратуше спектакль. Мы решили поставить "Пиратов Пензанса" {Оперетта английского композитора Артура С. Салливена (1842-1900) по либретто У. Гилберта. Написанная в 1879 году, оперетта до сих пор не сходит со сцены.}, оперетту с чарующей музыкой, уже одни репетиции которой, я уверен, доставят нам огромное наслаждение. Подробности мы уточним позже, но я должен вас заранее предупредить, что постановка эта труднее всего, что мы до сих пор предпринимали. Она потребует и более частых и более длительных репетиций. В связи с этим я перейду к письму, полученному мной от отца Финнегана, которое сейчас прочту.

Кончив читать письмо, Перселл подошел к Суини, председателю комитета, и тот заверил его, что хор будет придерживаться предложенного распорядка. Ни одна из девушек не пойдет домой в сопровождении лица противоположного пола, Послышались смешки. Перселл понял, что такое явное недоверие еще больше сблизило молодежь. Его посетило предчувствие, что предписание отца Финнегана не будет соблюдаться. Предписание это осложняло и его жизнь. Оно мешало его прогулкам с Салли Магуайр, которыми он, не задумываясь, что тому причиной, стал очень дорожить. Ему пришлось попросить Суини хотя бы часть пути сопровождать их.

- Что, я тебе в компаньонки нанялся? - спросил Суини.

- Я не могу подавать дурной пример.

- Бога ради, парень, ты-то хоть ума не теряй.

- Да я не теряю. Но чуть что - едва не половина Балликонлана кинется со всех ног докладывать отцу Финнегану, что учитель не считается с его указаниями.

- Ты же взрослый человек и сам за себя отвечаешь.

- Пусть со мной обращаются как с мальчишкой, ради нашего хора я и на это согласен.

Так Суини, к явной досаде Салли, стал ходить с ними домой.

Как-то вечером месяц спустя Перселл, пав духом, сказал Сулни:

- С пением у нас полный порядок, а вот о деньгах этого не скажешь. Прокат костюмов обойдется недешево, да и за право постановки с нас сорвут немало. Может, нам стоило бы заручиться поддержкой Мерфи?

- Ну нет, - сказал Суини, - от этой шайки чем дальше, тем лучше.

- Что же нам делать?

- Мы заплатим за свои костюмы сами, а для тех, кому это не по карману, соберем деньги в складчину.

- Это еще не все, - сказал Перселл. - Я получил письмо от Гэльской лиги.

- От Лейси?

- Подписал-то его Лейси, но я думаю, что за ним стоит Мерфи. Негоже, мол, нам ставить "Пиратов" - чужеземная музыка губительна для нашей культуры, культуры наших предков.

- Опять же семь веков гнета.

- Вот-вот. Но как ни говори, а на письмо отвечать придется. Что же такого мне им написать?

- Пошли их подальше.

- Я только тем и занимаюсь, и мне это уже опостылело. Опостылело обходиться во всем своими силами. Пора бы, кажется, мне и помочь.

- Поставь вопрос перед комитетом, и тогда мы сами пошлем Лейси куда подальше. В конце концов спектакль почти готов и сейчас не время что-то корежить и менять. Они небось хотят навязать нам все те же ирландские мелодии.

- Они говорят, что ирландские мелодии куда больше подходят для концерта памяти повстанцев девяносто восьмого года.

- Мне известно, что им надобно, - раскипятился Суини. - Сборная солянка без цвета, вкуса и запаха. Я их знаю как облупленных.

Комитет согласился с Перселлом. Не говоря уж о естественном желании "еподдаться давлению и недовольстве вечными покушениями на их свободу, они действительно увлеклись музыкой. Вдобавок и радужная перспектива - огни рампы, красочные костюмы, дни, заполненные до отказа захватывающе интересными делами, - тоже весьма укрепляла их решимость. Поэтому они ответили Лиге, что спектакль почти готов и на этой стадии просто нецелесообразно что-либо менять.

Как-то вечером, когда они возвращались домой после репетиции, Перселл сказал Салли Магуайр:

- У Суини какое-то дело в городе. Так что мне придется провожать вас в одиночку.

- Что мне теперь - плакать прикажете? Перселла удивил ее тон.

- Я хотел сказать, что отец Финнеган не поощряет...

- Отцу Финнегану нечего беспокоиться. Перселл улыбнулся.

- Вы сумеете за себя постоять?

- Вот уж нет.

Перселл оторопел. И, чуть помешкав, сказал: - Я вас не понял.

В ответ из темноты раздался смех:

- Долго же до вас доходит. Перселл даже чуть струхнул.

Комитет по сбиру пожертвований больше не давал о себе знать. Он затевал всевозможные мероприятия, футбольный матч в том числе. Матч собрал полный стадион болельщиков, но денег, как ни странно, почти не принес (балликонланцы испокон веку считали, что только дурак будет платить за вход, когда можно перемахнуть через забор). Продажа произведений местных рукодельниц в ратуше кое-какие деньги принесла. Устраивали еще и вечер национальных танцев под эгидой Гэльской лиги, и турнир игроков в вист, который с треском провалился, потому что ни одна живая душа в городе не играла в вист. Перселл в конце концов все же обратился в комитет с просьбой помочь кружку, ответ он получил через месяц. Комитет увековечения 98 года вынужден отклонить предложенный ими спектакль, как несоответствующий торжеству по духу. Комитету пришлось пригласить из Дублина драматическую труппу, которая даст в дни торжеств несколько представлений. Выбор комитета пал на любительскую труппу, успевшую зарекомендовать себя положительно как своим исполнительским мастерством, так и безукоризненно национальным характером своего искусства.