Один за другим - [7]

Первым достигает крыльца высокий блондин лет тридцати с небольшим. Он очень привлекателен и отлично это сознает.

— Приветствую. Тофер. Основатель «Снупа». — Его ослепительная улыбка явно призвана меня обворожить.

От него пахнет алкоголем, и разговаривает он, как типичный воспитанник элитного пансиона. Выглядит почему-то смутно знакомым. Дело, наверное, в характерной внешности — именно такого актера любой режиссер выбрал бы на роль директора модного интернет-стартапа.

— Рада знакомству, — отвечаю. — Я Эрин, хостес этого шале. Шампанского?

— Раз вы настаиваете… — Тофер берет с подноса бокал и опрокидывает в себя содержимое.

Я мысленно отмечаю — ребятам можно наливать итальянское игристое. Они так пьют, что не отличат вино от шампанского.

— Благодарю. — Тофер возвращает пустой бокал на поднос и оглядывается. — Замечательное место, кстати.

— Спасибо, нам тоже нравится.

Следом подтягиваются остальные. Я обращаю внимание на ослепительно красивую женщину с загорелой кожей и белоснежными волосами.

— Ева ван ден Берг, — представляет красавицу Тофер, когда она подходит к нам. — Соучастница моего преступления.

— Здравствуйте, Ева. Рады приветствовать вашу группу в шале «Персе-Неж». Хотите оставить вещи здесь и пройти внутрь, согреться?

— Спасибо, было бы чудесно, — кивает Ева.

У нее интересная манера речи — не совсем привычные для английского языка интонации. Мужчина за Евой падает, поскользнувшись, и вполголоса материт снег. Она небрежно бросает за спину:

— Ну-ка заткнись, Карл.

Я моргаю от неожиданности, но Карл не видит в этой фразе ничего необычного. Он просто закатывает глаза и, поднявшись, идет за коллегами в тепло.

В большой эмалированной печи в вестибюле гудит огонь. Новоприбывшие отряхиваются от снега, растирают перед огнем руки. Я ставлю поднос с бокалами на стол, открываю список гостей. Пробую соотнести имена с людьми.

Ева и Тофер, их я уже знаю. Карл Фостер — тот, кто поскользнулся, коренастый белый мужчина за сорок, с короткой стрижкой и задиристым выражением лица. Он охотно заливается шампанским и явно не переживает о недавнем происшествии. Если судить по фамилии, то Мирандой Хан должна быть женщина у лестницы, весьма элегантная азиатка на шестидюймовых каблуках. Она разговаривает с парнем, который нес «Крюг» — и уже успел сменить пустую бутылку на полный бокал.

— О, Рик, — с легким кокетством произносит дама. — Очень на тебя похоже.

Рик Адейми. Я ставлю еще одну мысленную галочку в списке. Хорошо, с пятью гостями определились. Остальные не столь очевидны. Стройная молодая женщина лет двадцати пяти, чьи короткие волосы окрашены в стиле омбре — темный оттенок у корней плавно переходит в светлый на кончиках, — держит под мышкой свернутый рулоном коврик для йоги. На редкость симпатичный парень двадцати с небольшим лет, очень похожий на молодого Джуда Лоу. Американец, судя по акценту. За спиной парня — девушка с золотисто-желтыми волосами. Скорее всего, окрашенными. По цвету они как лютик, а по текстуре — как пух одуванчика. Девушка носит огромные круглые очки, с изумлением разглядывает вестибюль и напоминает умилительного, едва вылупившегося цыпленка. Это, наверное, либо Ани, либо Тайгер. Представить ее тигром я не могу при всем желании, поэтому записываю пушистое создание в возможные Ани.

Последний, девятый, гость — высокий нескладный мужчина — смотрит в окно, сунув руки в карманы. Его отстраненность бросается в глаза на фоне компанейского поведения коллег: те болтают и перешучиваются с непринужденностью давно знакомых людей.

Нет, погодите. А это кто? Еще гость, и тоже в одиночестве. Точнее, гостья. Женщина под тридцать, горбится в уголке возле огня, словно хочет там тихонько отсидеться. Она одета в темное и сливается с тенями, поэтому ее трудно заметить. Женщина прямо-таки… на ум приходит фраза «ежится от страха» — фраза слишком драматичная, зато очень подходящая. Удивительный контраст с остальными. Те уже хохочут и подливают себе шампанского, не внимая совету не употреблять алкоголь в период адаптации к высоте. Незнакомку отличает не только язык тела — ее отличает все. Она единственная носит одежду уровня «H&M», а не «D&G», и, хотя не единственная здесь в очках, у других они выглядят бутафорскими, купленными для красоты, а у этой женщины — старыми и функциональными. Она тоже напоминает птицу, но вовсе не пушистого цыпленка. В ней нет ничего милого. Она, скорее, сова — затравленная, испуганная сова, застывшая в свете автомобильных фар.

Нужно подойти, предложить шампанского, решаю я — и обнаруживаю пустой поднос. Неужели просчиталась с бокалами?

Вновь изучаю гостей. Минуточку, их десять, а не девять!

— М-м, простите, — негромко обращаюсь к Тоферу. — Кто-то из вашей компании забронировал другое шале?

Он смотрит непонимающе.

— У меня в списке девять человек, — поясняю я. — А вас, я вижу, десять? Это не проблема, шале вмещает до восемнадцати гостей, но комнат всего девять, поэтому… — Я умолкаю.

Тофер хлопает себя по лбу и поворачивается к Еве.

— Черт! — говорит очень тихо, одними губами. — Мы забыли Лиз.

— Что? — раздраженно спрашивает Ева, отбрасывая за спину шелковистые волосы и разматывая длинный льняной шарф на шее. — О чем ты?