Один выстрел во время войны - [7]
— Полчаса в вашем распоряжении.
Они попытались выпросить хотя бы час — передохнуть после работы полагается! Федор Васильевич резко отрубил:
— Вам полагается быть в милиции, за решеткой! А вы еще вздумали торговаться…
Что ж, и за полчаса можно сбегать домой перекусить.
Федор Васильевич дождался их в школе, в военном кабинете. Поставил ребят перед висевшим на стене стареньким плакатом о караульной службе. «Часовой обязан…», «Часовой имеет право…», «Часовой несет ответственность…» Он поступал так, как, бывало, в армии; не игрушками занят со своими учениками, чтобы с самого начала они поняли это.
— Читайте, — военрук кивнул в сторону плаката.
Окна кабинета завешены байковыми одеялами — светомаскировка. Желтого приглушенного света керосиновой лампы хватало, чтобы отличить в заголовках одну букву от другой.
— Да мы уж сколько раз читали. — Кучеряш зыркал глазами по двум шкафам с винтовками, мишенями и противогазами. Под противогазами — он сам видел, когда после занятий укладывал в шкаф резиновые маски и зеленые банки из жести, — на нижней полке лежала коробка с патронами.
— Знаю, что читали. А повторить надо.
— Федор Васильевич, мы все помним, — отвернулся Дмитрий.
— Ну, Даргин!.. Если ты помнишь все, то быть тебе командиром вашего отделения.
Вот это здорово! Ни с того ни с сего, нате вам — командир. Значит, Рыжий с Кучеряшем должны все время ощущать его на своих холках. Такой же, как и они, а командир…
Кучеряш засопел.
— А зачем? Или без командира мы плохо возим зерно? Может, надо приставить нас к дышлу рядом с быками, а ему дать в руки погоняло?
Военрук Федор Васильевич будто впервые увидел обиженные глаза Кучеряша.
— Да нет… Не об этом думаешь… Дежурить по ночам будете, следить за самолетами. Немцы близко, на парашютах могут диверсантов накидать… А мы должны заметить и сообщить кому следует…
Повеселел Кучеряш.
— Так бы с самого начала. В военном деле без командира нельзя, кто ж этого не понимает.
Но Митька Даргин оказался уязвленным. Он похлопал Кучеряша по плечу, сдержанно причмокнул, сминая губами яд невысказанных слов.
— На зерне… тебе надо бы найти получше командира, откуда-нибудь из Третьяков, из-за Хопра.
Кучеряш все понял. Покрепче Митьки оказался, спокойней.
— На зерне мы все одинаковые, поровну соображаем. А вот в военном деле — не знаю. Может быть, из тебя генерал получится.
— А из тебя маршал, — съязвил Митька.
— А из меня маршал, — спокойно согласился Кучеряш.
И вот они спустились с порога. Первым шел «генерал» Митька Даргин, за ним нога в ногу — «маршал» Кучеряш. Он смотрел в раскачивающийся в темноте затылок впереди идущего, как приказал военрук Федор Васильевич, и подбирал широкими штанинами дорожную пыль, поднятую небрежным Митькой. Рыжий замыкал шествие, ему доставалось пыли больше всех.
За углом дома Масловых, сельских дореволюционных лавочников, одетого перед войной на погляденье всему Луговому в ярко-синюю шелевку, под ноги Рыжему бросилась лохматым комком приземистая собака. Он подумал, что поиграть вздумалось ей в потемках, и протянул руку. Пусть попрыгает, порезвится. А она, не будь дурой, хвать зубами за палец.
— Ах, стерва! — угодил Рыжий босой ногой прямо по мокрому носу собаки.
Она взвизгнула, бросилась к своему двору. Рыжий рассмеялся от того, как испуганная ударом собака, вытянув лапы, кинулась на калитку. Палец щипало, и было больно, — тут уж не до смеха, — он сунул его в рот и начал отсасывать приторно-соленую кровь.
Один наблюдательный пункт за самолетами был устроен на крыше давно заброшенной, из красного кирпича высокой силосной башни на бугре у Казенного леса. С началом войны село осталось почти без мужиков; бабам, старикам и старухам было не до силоса. Вокруг башни, вскормленные давно перегнившим навозом, бушевали лебеда с длинными метелками да кустистая, ожиревшая, выше человеческого роста белена. На этот наблюдательный пункт военрук уже назначил дежурных, ребят с сельской окраины — из Выселок. Им было ближе к дому.
Возчикам достался наблюдательный пункт на церковной колокольне. Было в селе две церкви; одну, что внизу, в самом центре, переделали в клуб, другую — на взгорье у дороги в город — приспособили для хранения зерна. Колокольни ее пустовали.
Военрук Федор Васильевич прогремел огромным замком на высокой, дугою, двустворчатой двери. На ребят из темноты пахнуло затхлостью и мышами. Они свернули в узкий черный проем лестницы на колокольню. Поднимались осторожно, боязливо обшаривая ногами каждую ступеньку. Лишь когда выбрались к массивным бревенчатым перекладинам, на которых когда-то висели колокола, увидели пустые, чуть ли не во все небо арки, а сквозь эти арки — затихшее за ночь село, раскинутое темными копешками крыш по невидимой отсюда земле.
— Двое дежурят, один отдыхает. Ясно? Заметите парашютиста, может быть, подозрительный самолет, тогда бегом в сельсовет, к телефону. Или ко мне… Подымайте всех на ноги. Ясно? — Федор Васильевич подходил то к одному проему, то к другому. — Отсюда все хорошо просматривается. Лишь бы не уснули… Приступайте к наблюдению. Первым дежурит командир, вторым — Ковалев. Шаламов спустится со мной и закроет изнутри дверь на засов, чтобы никто не пробрался к зерну.
Герои романа воронежского писателя Виктора Попова — путейцы, люди, решающие самые трудные и важные для народного хозяйства страны проблемы современного железнодорожного транспорта. Столкновение честного отношения к труду, рабочей чести с карьеризмом и рутиной составляет основной стержень повествования.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.