Один в океане - [11]

Всплыв на поверхность, я повернул голову и… замер от страха. Возле меня, на расстоянии вытянутой руки – громадный корпус лайнера и его гигантский вращающийся винт! Я почти физически чувствую движение его лопастей – они безжалостно рассекают воду прямо рядом со мной. Какая-то неумолимая сила подтягивает меня ближе и ближе. Я делаю отчаянные усилия, пытаясь отплыть в сторону – и увязаю в плотной массе стоячей воды, намертво сцепленной с винтом. Мне кажется, что лайнер внезапно остановился – а ведь всего лишь несколько мгновений назад он шел со скоростью восемнадцать узлов! Через мое тело проходят устрашающие вибрации адского шума, грохот и гудение корпуса, они медленно и неумолимо пытаются столкнуть меня в черную пропасть. Я чувствую, как вползаю в этот звук… Винт вращается над моей головой, я отчетливо различаю его ритм в этом чудовищном грохоте. Винт кажется мне одушевленным – у него злорадно улыбающееся лицо, меня крепко держат его невидимые руки.

Внезапно что-то швыряет меня в сторону, и я стремительно лечу в разверзшуюся пропасть.

Я попал в сильную струю воды справа от винта, и меня отбросило в сторону.

Затаив дыхание, я старался оставаться под поверхностью воды до тех пор, пока большое световое пятно кормовых прожекторов пройдет мимо. Какое-то время было совсем темно, потом я попал в полосу яркого света. Мне казалось, что меня заметили и поймали в луч прожектора. Но вскоре наступила полная темнота. Я выбросил ненужное уже полотенце, надел маску с трубкой и сделал несколько глубоких вдохов. Вода была довольно теплой, при такой температуре можно плыть очень долго. Я надел ласты и перчатки с перепонками между пальцами. Сумка стала больше не нужна. Мои часы со светящимся циферблатом показывали 20 часов 15 минут по корабельному времени, я выбросил их позже, когда заметил, что они остановились.

Лайнер стремительно удалялся.

Я чувствовал огромное облегчение – ведь только что я ушел живым и невредимым от страшного вращающегося винта. Человек не может одновременно воспринимать несколько опасностей, они неразличимы в момент страха и только потом набрасываются на него по очереди.

И тут на меня обрушилась тишина. Ощущение было внезапным и поразило меня. Это было, как будто я оказался по другую сторону реальности. Я все еще не до конца понимал, что произошло. Темные океанские волны, колючие брызги, светящиеся гребни вокруг казались мне чем-то вроде галлюцинации или сна – достаточно открыть глаза, и все исчезнет, и я снова окажусь на корабле, с друзьями, среди шума, яркого света и веселья. Усилием воли я старался вернуть себя в прежний мир, но ничего не менялось, вокруг меня по-прежнему был штормовой океан. Эта новая действительность никак не поддавалась восприятию. Но время шло, меня захлестывали гребни волн, и нужно было тщательно следить за тем, чтобы не сбить дыхание.

И я, наконец, полностью осознал, что совершенно один в океане. Помощи ждать неоткуда. И у меня почти нет шансов добраться до берега живым.

В этот момент мой разум ехидно заметил: «Зато ты теперь окончательно свободен! Разве не этого ты так страстно желал?!».

Вокруг не было ничего, кроме черных нависших облаков. И ни одного огня! Тогда, набрав воздуха в легкие, я стал грести так, чтобы было можно высунуться из воды по пояс. Я видел только вершины огромных волн и ночное небо. Лайнер исчез. Это меня так озадачило, что я не знал, что и думать. Снова и снова я поворачивался во все стороны, ища глазами огни. Если я увижу бортовые огни, рассуждал я, значит, лайнер разворачивается и меня начнут искать, если кормовые – мой побег не заметили, по крайней мере, пока. Наконец, когда я оказался на вершине самой высокой волны, я увидел быстро удаляющиеся от меня огни палуб и громадный черный силуэт кормы. Я облегченно вздохнул. Даже если сейчас последует команда «Человек за бортом», лайнер успеет по инерции уйти на далекое расстояние. Я боялся возвращения лайнера больше всех других опасностей. Оно означало для меня нечто еще страшнее смерти. Я снова оглядел горизонт с вершины одной из высоких волн. Там, на западе, где должен быть остров, не видно было никаких огней. В течение получаса я все еще со страхом ожидал увидеть бортовые огни возвращающегося судна, но тревога была напрасной. Меня как будто никто не заметил.

Первое время я плыл, ориентируясь по изредка видимым огням уходящего лайнера.

Восемь раз меня медленно поднимали и опускали громадные волны, и только с высоты девятого вала я видел линию горизонта и расплывающиеся во тьме огни судна. Я сбивался с курса – было очень трудно плыть при таком большом волнении. Я медленно взбирался на водяные валы, и мне казалось, что я ползу по дюнам в пустыне. На западе часто сверкали молнии и слышались раскаты грома, сверху нависали тяжелые грозовые тучи. Ветер срывал брызги с волн, и они хлестали меня колючими иглами. Почти каждая волна несла на себе светящийся гребень, который с шумом опрокидывался. Дышать было очень трудно. Часто гребни волн накрывали меня с головой, и я должен был перед каждым вдохом продувать свою трубку. Я внимательно следил за своим дыханием: делал первый пробный легкий вдох, затем после энергичного выдоха делал глубокий вдох и задерживал дыхание примерно на минуту, до тех пор пока не чувствовал легкую потребность в следующем. Мне казалось, что я не продержусь на поверхности воды и часа с таким редким периодом дыхания. Если несколько капель попадет мне в легкие, то я уже не смогу отдышаться, я хорошо знал это по опыту.