— Отца это не останавливало. Он брал любую, которая ему приглянется, — ехидно заметил старший брат.
— Что было, то было, — вынужден был согласиться Митч.
— Но ты ведь не для этих разговоров зашел ко мне, Митч? — поспешил сменить тему Рэнд. — Если ты тревожишься по поводу возможного обвинения в сексуальном домогательстве, то поверь мне на слово, Тара на это не пойдет. А по окончании года «КЛК» станут принадлежать тебе и Наде.
— А как же ты? — искренне удивился Митч.
— А что я? Я отказался от каких-либо притязаний еще пять лет назад. Все это время вы с Надей помогали отцу в управлении компанией. Он должен был без всяких игр передать управление тебе. Но ему, как всегда, заблагорассудилось позабавиться. Я здесь только по необходимости, Митч… Не сомневайся, в свое время я оформлю свое решение юридически, — пообещал старший брат.
— Дождись меня, пожалуйста, — непривычно мирно попросил Рэнд Тару.
Девушка вздрогнула, невольно приложив ладонь к груди, и обернулась.
Рэнд стоял на пороге большой обеденной комнаты.
— Ты напугал меня, — призналась хозяйка дома.
— Почему? — странным тоном спросил он.
— Не ожидала, что ты появишься засветло, думала, останешься в офисе допоздна… Кстати, о работе: я проинформировала управляющий персонал о намечающемся на завтрашний вечер коктейле.
Рэнд кивнул.
— А что это за вещи в коридоре? Ты куда-то собралась? — заранее неодобрительно осведомился он.
Тара непроизвольно усмехнулась.
— Это вещи мамы. Я решила расчистить пространство твоей комнаты, вот и собрала все, что тебе может помешать комфортно в ней обустроиться, — объяснила девушка.
— От чего она умерла? — впервые справился он.
— Рак легких. Врачи говорят, из-за курения. Она и впрямь много курила.
— Очень жаль.
— Да, очень, — подтвердила Тара. — Я упаковала те вещи, которые не грех выкинуть, остальные нужно либо убрать на хранение, либо отнести в благотворительную организацию. Мама не хотела бы, чтобы я превратила этот дом в мемориал в ее честь. Просто за весь год, что прошел с ее смерти, руки не доходили заняться разбором маминых вещей, да и состояние было неподобающее… — призналась Тара, даже теперь сглатывая ком в горле. — До последнего времени я не была готова попрощаться с мамой окончательно.
— Почему ты ни разу не упоминала о ее болезни, когда мы были вместе? — осторожно поинтересовался Рэнд.
— Никто тогда не знал. Были хронические проблемы, от которых она страдала. Рак диагностировали, когда он уже дал метастазы…
— Ты уже ужинала? — прервал Рэнд непростую для Тары тему.
— Нет еще.
— Тогда давай поедим.
— У меня ничего не готово, — виноватым тоном призналась хозяйка.
— Не беда. Яйца и тосты и я поджарить сумею, — вызвался он.
— Ты не обязан готовить для меня, — смущенно проговорила девушка.
— Тара, давай будем относиться к мелочам жизни хладнокровнее. В противном случае мы не сможем справиться со сложившейся ситуацией. И никто из нас не получит в итоге того, на что рассчитывает, — дипломатично предложил Рэнд.
— Я попытаюсь, — отозвалась Тара.
— И все-таки нужно поужинать. Или ты так увлечена похуданием, что забыла дорогу на кухню? — пошутил Рэнд. — Не думай, что я не заметил. Ты великолепно выглядишь.
— Зачем ты делаешь это, Рэнд? — обеспокоенно спросила Тара, насторожившись от его мнимого дружелюбия.
— Не желаю быть тебе в тягость, — пожал плечами он.
— Ты пять лет знать обо мне не хотел! — бросила она с упреком.
— Верно! А почему должно было быть иначе! — тотчас вспыхнул Рэнд. — Это разные вещи… Я очень надеялся вычеркнуть тебя даже из своей памяти! Хочешь знать почему? Или сама догадываешься? — напустился он на Тару. — Ладно, не хочу возобновлять пустые разговоры. Ни к чему. А что касается вещей твоей матери, я помогу с этим, когда поужинаем, — примирительно довершил гость.
— Можешь подстраховать меня? — попросила Тара, стоя босыми ногами па табурете.
Рэнд смиренно поддержал ее за бедра, пока она вычищала дальние углы шкафчика. Он не мог отказаться после того, как сам вызвался помочь с разбором старья. В их совместных действиях не было ни намека на лирику или романтизм, однако эротику исключить нельзя было, особенно когда легкое домашнее платье приподнялось вместе с руками девушки, обнажив колени и то, что выше и сзади. Рэнд еще крепче обхватил ее бедра, и Тара посмотрела на него сверху вниз.
В ее напряженном лице он прочел муку пополам со смущением и ослабил хватку, отведя взгляд.
Безотчетный импульс вожделения тотчас сменился пронзительным чувством, которое было гораздо сильнее, чем простое воспоминание о том, как он провожал взглядом сборы вещей, принадлежавших его матери. Это происходило иначе, но суть действия была тождественна. Рэнд явственно помнил обуявшее его тогда желание сохранить ее любимое кашне, которое, казалось, хранило тепло и аромат ее кожи, когда самой мамы уже не стало. Он держал легкий шарфик в своей дрожащей руке и схлебывал накатывающее желание разрыдаться, понимая, что изменит этим своей натужной мальчишеской суровости, а потому хмурился, стискивая в ладони кусочек шелковой материи.
— Экий неженка! Не собираешься же ты носить его? Ну-ка, убирайся в свою комнату, Белоснежка, — издевательски выгнал его тогда Эверетт.
