Один шанс из ста - [3]

— Творогов, ко мне! — зовёт Медведев начальника разведки.

Значит, скоро.

Николай поднялся, удобнее приспособил автомат, подтянул пояс с пистолетом.

Точно, пора.

Командиры вполголоса отдают команды.

Вперёд!

В голове колонны Медведев с армейскими разведчиками. Где-то совсем рядом ухнули разрывы мин, лопнули в стороне ракеты. Но это в стороне, там, отвлекая врага, начал ночной бой стрелковый батальон. Молодые ребята, ровесники Николая, бегут к вражеским окопам. Там, на левом фланге, ради них гибнут люди. Значит, надо пройти. Любой ценой.

Наконец захлестали ветки по лицу, ударил в нос горьковатый запах осенних листьев. Вот он, вражеский тыл — Брянский лес.

Солнце мячиком выпрыгнуло из-за верхушек елей. Разломало свои лучи в тумане. Он оседал медленно, неохотно. Цеплялся за кусты, опускался меж корней и уползал на дно оврага.

Отряд выстроился на поляне.

— Товарищи, — голос Медведева холодный и ломкий, — мы в тылу фашистов. Но помните, что мы на своей земле. Советская власть на Брянщине — это мы. Каждый из нас. Вы все добровольцы, все коммунисты и комсомольцы. Я не собираюсь учить вас, как нужно вести себя. Трусость, мародёрство и… — Командир хлопнул по кобуре маузера. — Я думаю, вам всё ясно. В путь, товарищи.

Двигались осторожно. Впереди и по бокам разведка. Опушки обходили. Нужно как можно дальше углубиться во вражеский тыл.

Это случилось на следующий день. Отряд подошёл к просёлочной дороге. Только собрались переходить, как где-то вдалеке запели моторы.

— К бою!

Рассыпались в кустах. А голоса машин всё ближе, всё басовитее.

Николай лежал на прелой листве, прижавшись щекой к прикладу автомата.

Вот сейчас случится то, чего он так давно ждал.

По спине пробежал озноб.

«Неужели испугался? Нет!»

Он ещё плотнее прижал к плечу автомат. Холодная сталь вернула уверенность.

Машины уже совсем рядом. Вот-вот покажутся из-за поворота. В лесной тишине особенно сильно гудят двигатели. Сейчас!

Первым вырывается из-за поворота сверкающий лаком «оппель-капитан». На крыле флажок, на нём двумя молниями буквы СС. Следом за ним — мотоцикл.

Медведев поднимается и бросает гранату.

— Огонь!

Взрывом «оппель», отшвырнуло в кювет. Посредине дороги горит мотоцикл.

Из-за поворота выскочила крытая машина. Она пытается тормозить, из кузова выскакивают солдаты.

Вот один совсем рядом с Николаем.

Та-та-та!

И снова силуэт в автоматной прорези. Как на стрельбище.

Бьётся в руках автомат. Отсчитывает очередями вражеские жизни.

Стрельба затихает. Горят на дороге останки машин. Валяются на земле трупы в серо-зелёных шинелях.

Бой длился всего несколько минут. Но они буквально преобразили окружающий мир. Жёлтые листья покрыты жирной гарью, нет запаха прелой травы, вместо него сладковато и резко пахнет порохом.

Николай шагнул через кювет, вышел на дорогу.

Разведчики собирали документы, вынимали карты из офицерских планшетов.

К Королёву подошёл Староверов, протянул пачку фотографий.

— Смотри, Коля.

Лицо Димы было какое-то необычное. Всегда весёлые, добрые глаза смотрели холодно и зло.

Николай взял карточки. Виселицы, виселицы, люди у рва, люди у стены. А рядом — довольные, улыбающиеся лица в эсэсовской форме.

«Нет, страшна не война. Страшен фашизм, породивший её. Заставивший нас взять автоматы и убивать. Но ведь, если уничтожаешь змею, это же не убийство. Это акт милосердия по отношению к тем, кому она угрожает своим ядовитым жалом. Значит, убив фашиста, ты совершаешь то же самое».

Через пятнадцать минут отряд чекистов ушёл с дороги, оставив на ней горящие машины и трупы врагов. Отряд открыл боевой счёт.

И снова путь сквозь лесную чащу всё глубже и глубже во вражеский тыл.

В деревнях Брянщины приветливо встречали разведчиков, по мере сил снабжали продуктами, тёплой одеждой, ну и, конечно, выкладывали всё, что накопилось на душе.

Однажды Николая вызвал Медведев.

— Королёв, возьмёшь двух разведчиков, пойдёшь в деревню, туда приехал пьянствовать к куму начальник полиции из Людинова. Помни — это не человек, это предатель, зверь и садист. Вот приговор, вынесенный нашим трибуналом. Ты должен привести его в исполнение.

О начальнике людиновской полиции в отряде достаточно наслышались. Слух о его зверствах прокатился по всей Брянщине. Бывший пожарник отсиживался в лесу, скрываясь от мобилизации, объявив себя чуть ли не сектантом. Но как только в Людиново пришли фашисты, он сразу же предложил свои услуги. На его совести были десятки жизней советских людей.

До деревни километров пять. Расстояние, конечно, пустячное, если идти днём и по сухой дороге. А здесь всё пока наоборот. Под ногами чавкает грязь. Сапоги скользят, на них налипли комья глины.

Часа в два ночи наконец добрались до деревни. В крайней хате, у самого леса, жил связной — неторопливый, степенный лесник Иван Егорович. Трижды, как условлено, стукнули в окно. Дом ожил, сквозь щели ставни показался жёлтый зайчик света, со звоном покатилось ведро в сенях.

Распахнулась входная дверь. На пороге хозяин.

— Кого носит?

— Свои, дядя Иван.

— Много здесь своих, а ну, подойди-ка ближе.

Николай шагнул вперёд.

— А! Это ты, кудрявый, — усмехнулся старик, — ну что стоишь, хату выстудишь. Заходи.