Один счастливый остров - [45]
Перед крестом, отмеченным номером «72», девочка остановилась. Она опустилась на колени и достала из пакета комок земли с первоцветами и лопатку. Высаживая первоцветы перед крестом, девочка тихо напевала. Слов по-прежнему нельзя было разобрать. Мелодия напоминала песню «Angel of the Morning», которую Марианна Фэйтфул пела за двадцать лет до появления этой девочки на свет.
Посадив цветы, она подошла к крану, наполнила одну из висевших рядом леек водой и полила первоцветы.
Она долго стояла и смотрела на могилу под номером 72. Капельки воды лежали на светлых волосах, стекали на ветровку. Девочка посмотрела на сосновый лес под холмом Чёркбрант. За лесом простиралось серое море. Низко летали черные стрижи, иногда рассекая воздух так близко к девочке, что она слышала свист воздуха меж перьев.
Наконец девочка взяла свой пакет и повесила лейку на место у крана. Выйдя за ограду кладбища, она тихо закрыла за собой калитку.
Больше мы ее не увидим.
VI
РАССКАЗ О КОРОБЕЙНИКЕ, ЖИЗНЬ КОТОРОГО НАЧАЛАСЬ В КАНАВЕ
Кеч «Калева» терся кранцом о бетонные плиты набережной в гавани у северной оконечности, где, по старому плану, должны были грузить руду на большие грузовые суда. Мелкие волны тихо клекочут, причмокивают, лижут ватерлинию «Калевы», которая дремлет у пристани. Ее не волнует то, что сейчас в «Америкэн бар» ее груз переходит из одних рук в другие.
Судовладельцу «Калевы», Абрахамсону с Бусё, ничего не оставалось, как самому забрать ее из гавани на Большой земле, где она провела неделю с лишним, и привести на Фагерё — здесь, по крайней мере, не надо платить за место в гавани. Новость о том, что «Калева» отправилась домой, каким-то образом достигла ушей всегда отлично осведомленного Коробейника, и тут уж он даром времени терять не стал. Не успела «Калева» миновать мель Фингрунд и выйти в морской залив Нюхамнсфьерден, как Абрахамсон услышал напористый голос Коробейника в телефонной трубке. Тот, не церемонясь, предложил выкупить пиленый лес, которым была гружена «Калева».
И теперь «Калева» пришвартована в личной гавани Коробейника, а Абрахамсон с Бусё сидит в «Америкэн бар» со своим контрагентом и отмечает сделку чашкой кофе. Всего два часа пополудни, и в баре почти пусто, только пара семей с детьми едят пиццу на террасе. Элис с Нагельшера одиноко сидит за пластиковым столом с почти не тронутым бокалом пива и мечтательно смотрит на сливочно-белые кучевые облака, которые замерли, словно приклеенные к синему небу. Абрахамсон сует сигарету в заросли усов и бороды, прикуривает и выпускает дым через ноздри.
— Ну что ж, — говорит Абрахамсон сквозь дым. — Ладно вышло, что древесина тебе пригодилась. Не придется искать покупателя Бог знает где.
— Я слыхал, что твой экипаж отказался идти на юг, — отвечает Коробейник.
— Не их вина… Ялле рассказывал — видно, совсем жутко им было.
— А как теперь Ялле?
— Да уж, дела у него не сахар. Инфаркт был большой. Думают сделать байпасную операцию, но сначала ему надо на ноги встать. — Абрахамсон задумчиво курит. — Но в море он теперь уж не ходок… А я думаю — не пора ли «Калеве» под топор… Она, конечно, в обращении дешевая, но с большим судном можно и товара брать больше, во много раз…
Знала бы бедная «Калева», что о ней говорят в «Америкэн бар»!
— Я б ее зафрахтовал, наверное… — бросает Коробейник. — Мы думали устроить прогулки для туристов по заливу… Еда, напитки на борту. Народ интересуется.
— М-м, — кивает Абрахамсон. — Мысль неплохая. Сдается мне, правда, — не допустит судоходное управление «Калеву» к пассажирским перевозкам. Могу посмотреть, не найдется ли судно получше.
Абрахамсон с Бусё тушит сигарету. Дым висит над его большой головой. Он допивает остатки кофе, ставит чашку на блюдце, вращает ее туда-сюда. Древесина продана. Они с Коробейником пожали друг другу руки. Пора идти, но Абрахамсон никак не может собраться, усталость наполнила все члены, как вода.
— На что древесину пустишь? Если не секрет, конечно, — спрашивает он.
— Хотим построить дом для отдыхающих на берегу, с услугами — баня, душ, туалет… и лавка.
— Вот оно что, — произносит Абрахамсон, а сам думает: «Этот своего не упустит. Хватка у него что надо».
— Хотели выстроить домик к лету, до наплыва туристов, но…
Абрахамсон кивает, берет со стола пачку сигарет, наполовину вытряхивает одну, подносит пачку ко рту и вынимает сигарету губами.
— Да, вы гробы стругали.
Коробейник пожимает плечами, смотрит на дно чашки. Абрахамсон продолжает:
— Ты с парнями своими стругал гробы, да еще и даром… Люди до сих пор говорят.
Коробейник снова пожимает плечами, словно отмахиваясь:
— Диакониса Лёкстрём умоляла помочь, а у меня отличная древесина лежала, я и подумал — отчего не взяться?
— Дело хорошее, да я все в толк не возьму — с чего именно вы…
Коробейник пожимает плечами в третий раз:
— Я сделал, что должен был сделать.
— То есть?
— Ну, эти люди, эти мертвецы… Я и сам мог быть одним из них, — тихо произносит Коробейник.
Абрахамсон с Бусё непонимающе взирает на Коробейника сквозь завесу дыма.
На Фагерё о Коробейнике знают немного — вряд ли кто вспомнит его настоящее имя. Он — просто-напросто Коробейник, чужак, приезжий, принятый из милости.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
«Мех форели» — последний роман известною швейцарского писателя Пауля Низона. Его герой Штольп — бездельник и чудак — только что унаследовал квартиру в Париже, но, вместо того, чтобы радоваться своей удаче, то и дело убегает на улицу, где общается с самыми разными людьми. Мало-помалу он совершенно теряет почву под ногами и проваливается в безумие, чтобы, наконец, исчезнуть в воздухе.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…