Один прекрасный день - [9]

Вернувшись домой, она устроилась в своем — любимом кресле и, потягивая прохладный лимонад, погрузилась в мир музыки, слушая ее снова и снова.

Прекрасно выспавшись и в приподнятом настроении вышла она на следующее утро на работу. А свернув на усыпанную галькой дорожку, которая вела к дому Майкла, не смогла сдержать робкой улыбки. Он стоял на приставной лестнице, прислоненной к боковой стене дома, и счищал с нее краску.

— Привет! — крикнула она, приближаясь.

Покрепче ухватившись за лестницу, он сразу начал спускаться вниз.

— Я вижу, вы наконец-то надели обувь.

— Стоять на крыше — это одно, а на перекладинах лестницы — совсем другое. — Он взял полотенце и вытер шею. — Вы когда-нибудь пробовали стоять босиком на перекладинах? Это медленная пытка.

— Могу себе представить. — Она поглядела вверх. — Крышу вы закончили. Хорошо смотрится.

— Спасибо. Я ее закончил только вчера. Видели бы вы, как я долго там сидел, ожидая, пока вы придете…

В его тоне проскользнула обиженная нотка.

— О, мне очень жаль. Это был мой выходной. Я забыла предупредить вас.

Майкл слегка похлопал ее по руке.

— Ничего. До меня иногда медленно доходит. Я и сам должен был догадаться, раз вы не явились в обычное время.

— Пол иногда приходит позднее, особенно сейчас. Летом в городе народу побольше. Но вы получили свою почту?

— Конечно. Хотя там не было ничего важного. И пахла она как… обычная почта, — подмигнул он.

Джин слегка смутилась.

— Понятно. А вы теперь собираетесь красить стены?

— Думаю, что так. Если, конечно, мне удастся соскоблить старую краску.

— На вас уже полно этой краски.

Крошечные чешуйки были в его волосах, блестели на плечах и руках. Непроизвольно она протянула руку, чтобы стряхнуть их с его плеча, но не успела коснуться его, как Майкл схватил ее руку и прижал к своей груди.

На миг их глаза встретились.

— А что вы делали вчера? — спросил он.

— Ездила по магазинам. Развлекалась.

— Одна?

— Конечно. Нет ничего хуже, чем таскать кого-то из одного магазина в другой. Неизбежно человек устает и скучает.

— Купили что-нибудь?

— Платье. Туфли. И пластинку.

— Пластинку?

— Да. Полонезы Шопена.

— Вы любите классику? — Он даже вообразить этого не мог.

— Очень. Еще в школе прослушала музыкальный курс и с тех пор увлеклась. Я и отпуск свой посвятила этому: съездила в двухнедельный тур по музыкальным центрам в Европе.

Он был поражен.

— Вы впервые ездили туда?

— О нет. В юности я жила за границей. И стараюсь бывать там каждые два-три года.

Для него это было открытием. Он предполагал, что она просто закончила колледж.

— Где вы учились?

— В Беркли. В Калифорнийском университете, изучала французский.

— Специализировались во французском? — Ему пришло в голову, что она подшучивает над ним, но взгляд у нее был серьезный. — Но почему же вы работаете на почте?

В ответ она рассмеялась:

— Из всего, чем я занималась, эта работа мне нравится больше всего. А у вас тут целая компания соседей, вы это знаете?

— Узнаю со временем, — пробормотал он, сбитый с толку ее ответами. — А вы, вероятно, знаете большую часть жителей?

— В основном я имею дело с почтовыми ящиками. А им особенно рассказать нечего. Но это маленький городок. А я здесь штатный почтальон. Так что, так или иначе, встречалась, наверное, с большей частью его жителей.

— У вас есть друзья?

— Конечно.

— А настоящие?

— Есть и такие.

— Мужчины?

Джин потянулась к почте, выбрала письма Майкла и вложила ему в руки.

— Конечно, и мужчины. — Потом повернулась и пошла, бросив через плечо: — Однако я не из тех, что шлют лавандовые письма.

Майкл смотрел, как она уходит. У него было достаточно опыта общения с женщинами. Но отношения с Джин развивались по своеобразному сценарию.

Временами она казалась самоуверенной и легкомысленной, временами совсем наоборот — как в тот момент, когда коснулась его и глаза их встретились. Тогда она вдруг сделалась неуверенной и робкой.

Хлопнув себя письмами по ноге, он решительно повернулся. Завтра суббота. И, если его план сработает, он сможет выяснить, заинтересовал он девушку или нет.

Майкла не было дома. Джин почувствовала это сразу же, как только свернула на его аллею в субботу утром. Настроение испортилось. Сегодня ей особенно хотелось увидеть его, ведь завтра воскресенье, когда они уж точно не увидятся.

Ее подозрения подтвердились, когда взбежав по ступенькам, Джин обнаружила, что Майкл устроил отделанную блестящей латунью щель для почты. Из нее торчал длинный серый конверт: почта для отправки. Если бы он был дома, он бы отдал ей лично.

Со вздохом она взяла его и повернулась, чтобы уйти. И только спустившись вниз по ступенькам, рассмотрела конверт.

Никакой марки. И никакого адреса. На лицевой части размашистым почерком написано: Вирджинии.

С бьющимся сердцем она достала серый листок, сложенный вдвое. Развернула его.

Я поехал за краской. Не уверен, что вернусь вовремя, чтобы увидеть вас, а одному мне будет ужасно тоскливо. Как насчет того, чтобы поужинать вместе сегодня вечером? Пожалуйста, подчеркните самый приемлемый для вас вариант ответа.

Широко раскрыв глаза. Джин прочла все варианты, один за другим:

Ты слишком самоуверен!!!

У меня болит голова.