Один прекрасный день - [27]

— Возьми меня, — снова простонала она, почувствовав себя женщиной, сгорающей от желания.

Всем телом Джин прильнула к нему и невольно развела бедра, уже не думая ни о чем.

Майкл приподнялся, чтобы полностью сбросить с себя одежду, а затем, накрыв Джин всем телом, погрузился в мягкую теплоту ее бедер.

Джин дугой изогнулась от резкой боли.

— Боже мой! — выдохнул он, пытаясь контролировать себя, но уже не в силах остановиться. — Тебе больно? Мне прекратить?

— Не надо! — вскрикнула она. — Пожалуйста… продолжай.

— Но тебе же больно…

— Нет. Все хорошо. — Боль утихла, уступив место нарастающему наслаждению. — О…

Приподняв голову от подушки, она нашла его губы и тут же руками и ногами оплела Майкла. Он застонал от наслаждения.

Джин испытывала безумную радость, оттого что ему хорошо с ней, что она, такая неискушенная и неопытная, способна доставить удовольствие этому мужчине.

Наконец Майкл осторожно приподнялся.

— Вирджиния, — выдохнул он. Ее имя несколько мгновений эхом отдавалось в комнате. — Ты должна была сказать мне…

Смущенная, она попыталась уткнуться лицом ему в грудь, но, взяв ее за подбородок, он заглянул ей в лицо: глаза смотрели с тревогой и нежностью.

— Я был бы более осторожен с тобой. Я ведь и понятия не имел, что у тебя не было близости с мужчиной до меня.

— Я же говорила тебе, что никогда… В тот вечер, в летнем кино, помнишь?..

— Я тогда не понял, что ты говоришь именно об этом… Я думал, ты имеешь в виду..

— Майкл, прекрати, пожалуйста. Я чувствую себя идиоткой.

— Ну что ты, — прошептал он, коснувшись губами ее лба. — Ты самая прекрасная на свете! Ты понятия не имеешь, как много значит для меня то, что ты была… что ты никогда не была с другим мужчиной. Но почему Джин? Почему у тебя раньше не было мужчин?

Она пожала плечами.

— Я никогда не ощущала потребности в них.

— Никогда? Но ты ведь такая страстная.

— Видимо, я никогда не встречала того, кто вызвал бы у меня эту страсть.

Майкл испустил долгий вздох.

— Ну, а теперь он у тебя есть, и, прежде чем пройдет ночь, ты почувствуешь это еще и еще. — Голос его опустился до тихого шепота. — Я люблю тебя. Джин, безумно люблю.

Услышав это, она напряглась и оцепенела.

7

— Не говори этого! — воскликнула она. — И, видя, как Майкл удивлен, понизила голос: — Не говори мне этого.

— Ты не веришь мне?

— Нет. — Закрыв глаза, она покачала головой. — Не говори, пожалуйста.

Какой-то внутренний голос шептал ему, что не надо спорить, что лучше подождать, пока она сама успокоится. Причины, видимо, были в ее прошлом и, в конце концов, привели ее к тому, что до сего дня ни одному мужчине не позволяла она приближаться к себе.

Как она сказала? Не ощущала потребности? Наверное, она смотрела на этот акт как на чисто физический. И не может признать, что за ним кроется нечто глубоко духовное. Слияние тел и душ… По крайней мере, в их взаимоотношениях.

— Неужели это так неприятно слушать? — мягко настаивал он.

Голос его омыл ее, словно теплая волна, и Джин пришлось призвать на помощь всю свою твердость, чтобы возразить. Отвернувшись, она свернулась калачиком.

— Я не хочу говорить об этом.

— Но ты же видишь, что любовь существует. Неужели это так ужасно… что я люблю тебя?

— Любовь вещь непрочная, болезненная. Она не бывает долгой.

— Ты говоришь о своих родителях, но это не всегда так.

— Я говорю о тех бесчисленных людях, которых встречала за свою жизнь. Все они думали, что любят друг друга, а потом обнаруживалось, что ошибались.

— Я не прошу у тебя никаких обязательств, Вирджиния, просто хочу, чтобы ты знала, что я чувствую. Я понял это уже давно и должен был бы сказать тебе раньше.

— Да, конечно.

— И тогда бы ты не позволила случиться тому, что произошло сегодня?

— Я бы никогда не позволила случиться многому из того, что произошло сегодня. Я не могу любить взаимно. Разве ты этого не видишь?

— Не можешь? Или не будешь?

— Какая разница?

— Для меня большая. Не можешь — это что-то необратимое. Не будешь — это означает, что у меня еще есть шанс.

— У тебя нет шанса.

Сидя рядом с ней, он сказал твердым голосом:

— Я в это не верю.

— Но это так!

— Вовсе нет. — Когда Майкл положил ей руку на плечо, она отшатнулась. Он рванулся вперед, повалив ее на спину — Ты можешь обидеть других мужчин такими речами, но не меня.

— Мне никогда не приходилось говорить это другим.

— Что тоже свидетельствует в мою пользу.

— Ты никогда не позволяла ни одному мужчине коснуться тебя, но мне позволила. Тебе не кажется, что это говорит о твоем неравнодушии ко мне?

Джин вырвала свои руки и зажала им уши, отчаянно пытаясь заглушить его слова. Она не хотела слышать их, не хотела даже думать о них.

— Черт побери, — нахмурился он, — напрасно ты зажимаешь свои хорошенькие маленькие ушки. Ты можешь, конечно, уехать сейчас домой и лечь в свою одинокую постель, но ты никогда не сможешь забыть того, что произошло с нами.

— Я найду, чем отвлечься.

— С другим мужчиной? Кого ты пытаешься обмануть? Я всегда чувствовал, что в тебе есть что-то чистое и наивное. Ни за что не поверю в это! До сих пор никому не удалось тебя увлечь. А я это сделал.

Крохотная слезинка выкатилась из-под ее сжатых век, потом другая.