Один прекрасный день - [15]

Подойдя к проигрывателю, посмотрела на альбом, который выбрал он, достала пластинку и поставила ее. Потом, чувствуя какое-то необъяснимое удовлетворение, вернулась к креслу, вытянулась в нем и закрыла глаза, позволив звукам музыки заполнить тот вакуум в ее доме, который остался после ухода Майкла.

Она думала о счастье, о том прекрасном состоянии, которое ощутила в обществе Майкла, в его объятьях. Пожалуй, ничего плохого не было в том, что сегодня произошло, и, если она будет контролировать свои чувства, бояться ей нечего.

Следующие два дня Майкл провел, соскабливая остатки прежней краски со стен дома и заново окрашивая его. Он часто думал о Джин, но довольствовался пока тем, что просто ждал почту, чувствуя, что она нуждается сейчас в передышке и торопить события не следует. К счастью, его нагреватель воды как раз нуждaлcя в починке, так что холодные души были не только необходимы, но и неизбежны сейчас.

Когда она пришла в понедельник, они выпили вместе по баночке колы и обсудили все «за» и «против» того, чтобы мостить кирпичом подъездную аллею. Во вторник он угостил ее поп-корном, взяв один пакетик и себе, пока выбирали краску для окон. А в среду он завел ее в дом и угостил апельсиновым соком, согласовывая цвет тента для веранды.

Однако визит Джин в четверг явился для него полной неожиданностью — ведь это был ее выходной. Он уже вполне примирился с тем, что проведет в одиночестве весь сегодняшний день, когда ее веселый голос донесся до него:

— Помощь нужна?

На ней были шорты и просторная футболка с портретом Моцарта на груди, а на ногах спортивные тапочки. Волосы были собраны на затылке.

— Вирджиния! Глазам не верю.

— Почему не веришь? У меня выходной, и мне нечего делать. Если помнишь, я говорила, что у меня есть кое-какой опыт в покраске.

Он осторожно спустился с лестницы, побаиваясь, что может оступиться, если будет смотреть на нее.

— Ты выглядишь на шестнадцать лет. Где это ты достала такую футболку?

Она рассмеялась.

— Я купила ее в Австрии. — Она оттянула тонкую ткань на груди. — Нравится?

— Ты неотразима!

— Ну как, — засмеялась Джин, — возьмешь меня на работу?

— На работу? — Он слегка откашлялся. ~ А тебе не жалко свой выходной?

— Нет, не жалко. Иначе я не была бы здесь.

— Тогда ты получишь работу, моя девочка, — сказал Майкл, беспечно обняв ее за плечи. — Я думаю… — Он поднял палец к верхней губе. — Нам понадобится еще одна лестница. А как ты добралась? Я не вижу твоей машины.

— Я приехала на велосипеде.

— На велосипеде?

— Ну да. Тут недалеко, и погода прекрасная. Кроме того, мой автомобиль нуждается в отдыхе, чего не скажешь обо мне. А у тебя разве нет второй лестницы?

— В данный момент нет. А как насчет оконных рам! Хочешь покрасить?

— Красить оконные рамы — это мучение.

— Как хочешь. Но ведь для того, чтобы покрасить окна, нужно настоящее умение. И только ты с твоим опытом могла бы с этим прекрасно справиться.

— Ты бессовестный льстец, и я отлично знаю, что ты просто взываешь к моему тщеславию. Ну, ладно, так уж и быть, покрашу я твои окна. А краска у тебя есть?

— Краска? Ох, черт!

— Значит, нет. Тогда нам надо выбирать, ехать в город за краской или за второй лестницей.

— За краской.

— Какой цвет ты выбрал?

— Бежевый.

— Мне кажется, выбор правильный. — Она протянула руку. — Давай мне ключи от машины. Я возьму твой «скаут» и съезжу, покаты тут возишься.

— Ну уж нет. Я тоже хочу прокатиться с тобой.

Майкл вытер руки о джинсы и побежал в дом. Там он быстро надел рубашку и, захватив бумажник, сунул его в карман.

Позавтракать они остановились в центре города. Хотя Джин заявила, что уже поела, ей все же удалось осилить омлет. У Майкла же был отличный аппетит.

— Вот видишь, — насмешливо сказала она, откинувшись на спинку стула и прихлебывая кофе, — если бы я не затащила тебя сюда, ты бы так и не поел. Ты не любишь готовить?

— Увы, действительно, не люблю.

— А как же ты жил нее эти годы? — допытывалась она, только сейчас припомнив, что, по мнению сестер Партон, он разведен. — Кто-то же тебе готовил?

— Слухами земля полнится? — Он не был ни удивлен, ни раздосадован.

— В таком городке, как наш, можешь не сомневаться. Ты в разводе?

— Да. — Он глубоко и удовлетворенно вздохнул. — А ты любопытная. Не терпится все узнать?

— Конечно. Так что же произошло?

— Все кончилось как-то само собой.

— Без всяких скандалов?

— К счастью, да, совершенно без них.

— И детей нет?

— Нет.

— Как ее звали?

— Летиция. Мы поженились прямо после колледжа и шесть лет спустя развелись. Решение было принято к обоюдному удовлетворению. Мы оба знали, что совершили ошибку, и поскольку детей у нас не было…

— Она снова вышла замуж?

— Да. По последним сведениям, у нее уже трое детей.

— А ты детей не хотел?

— Тогда нет. А теперь — да.

Джин почувствовала слабый трепет в груди. Ее все еще мучил вопрос о лавандовой леди, но сейчас она не могла его задать.

— А где твоя семья?

— Мои родители живут в Александер-Сити. Отец на пенсии, он был бухгалтером.

— А мать?

— А мать домохозяйка. Эмансипация ее не коснулась.

— Тебе очень повезло. — Джин сказала это с такой искренностью, что он ощутил легкое чувство вины. Ему и в самом деле повезло: он вырос в ломе, полном любви, в то время как она была лишена ее еще в раннем детстве.