Один плюс один - [30]

Нет, это была другая Эльвира.

На миг я увидел ее лицо внутренним взглядом.

Решимость. Серая с голубым, как сталь. Жесткая собранность, плотно сжатые губы. И палец — на спусковом крючке. Я не успел ее толком научить стрелять, но сейчас это было не важно. Сейчас передо мной зависла в воздухе… нет, даже не яростная фурия — холодная боевая машина.

На миг я ужаснулся. Что же мы все сделали с тобой, девочка моя? Что я с тобой сделал?!

А потом ужасаться стало некогда.

То короткое мгновение, которое подарил нам капитан, вышло.

Совсем.

И к нам устремилась серебряная смерть.

* * *

Выгнутое горбом небо частой строчкой прошивают жадно тянущиеся к нам аргентумные нити. Они не жалеют серебра, и мы с Элис танцуем в небе безумный вальс в темпе speed-metal, кружимся, мечемся, плюемся старым добрым свинцом в ответ на сиренево визжащий вокруг аргентум.

Ночная тьма закручивается вокруг нас двумя скалящимися смерчами, обретает плоть и объем, укрывает нас собой, сворачивается жгутами, не давая серебру найти свои жертвы…

А потом в дверях корпуса огненным цветком распахивается смертоносное нутро гранаты — и разом останавливается бешеная карусель, распадаются окружившие нас вихри мрака.

Тишина. Пороховая гарь. Теплый ветер уносит прочь клочья дыма. Неодобрительно шелестят листвой израненные серебряными пулями клены.

— Спасибо, Василий!

— Не за что, блин! Действуем по плану. Пошли!

Мы с Эльвирой коротко переглядываемся. Подбирать оружие охранников нет времени. Не хватало, чтобы они еще подкрепление успели вызвать!

Летят вниз опустошенные обоймы. Щелкают вставляемые в гнезда магазины.

— Окна. Третий этаж. Я — справа, ты — слева.

И здание бросается нам навстречу.

Прозрачная чернота стекла на миг вспыхивает белой сеткой трещин от ударившей в нее пули — и тут же послушно осыпается, исчезает, открывая мне дорогу внутрь.

С детства не любил таранить стекла головой!

Коридор. По сторонам — два ряда одинаковых дверей с номерами. Лечу, вытянувшись в струну, выставив перед собой два пистолетных ствола. И вот тут-то двери едва ли не синхронно распахиваются, и начинается мясорубка! Пистолеты дергаются в руках, плюясь огнем, я взбесившейся торпедой несусь по коридору, ныряю в одну из комнат. Обе обоймы заканчиваются, перезаряжать некогда — и я просто-напросто выношу окно с возникшим у меня на пути человеком в белом халате. Он с истошным криком летит вниз, а я прижимаюсь к стене между окнами, вставляю новые обоймы…

Откуда-то из глубины здания дробно грохочут автоматные очереди, слышатся чьи-то крики.

Что, не ждали? Вы привыкли охотиться на нас, а лучше — приходить за нами днем, когда мы беспомощны и почти беззащитны. Но на этот раз мы сами явились к вам! И ночь на нашей стороне. Встречайте гостей!

Стеклянные брызги. Лица. Фигуры. Вспышки выстрелов. На одежде, на лицах расцветают кровавые звезды. Нестерпимая, черная с прозеленью боль обжигает бедро, и еще раз — ребра. Отчаянный, звериный вой на самой границе фиолетового. Неужели это мой вой?!

Мешанина стен, дверей, звенящих от напряжения голубых линий. Снова внутренний взгляд? Не важно!

Взбесившаяся торпеда пронизывает здание насквозь, осколки стекла фейерверком извергаются в ночь — а некротический снаряд уже ныряет обратно, плюясь огнем, закручивает немыслимым многомерным узлом лабиринт коридоров и комнат, вплетая в стены упругие жгуты мрака — и пространство послушно выгибается блудливой кошкой, ловит за хвост само себя, идет вразнос, кружится в разнузданном, визгливом танце.

Я словно размазываюсь между несколькими пластами реальности, между этажами и перекрытиями; у меня десятки рук, глаз, ушей, еще каких-то неведомых органов чувств, для которых даже нет названия — но все вокруг уже застилает кровавая пелена, в ушах нарастает далекий звон погребального колокола…

Что это? Сумасшествие взбесившегося, одуревшего от крови вампира? Боевое безумие? Или просто силы мои на пределе, сейчас они кончатся, и тьма, которой нет конца, наконец примет меня в себя?

Черный вихрь неохотно замедляет свое кружение, сквозь размазанное вокруг меня пространство начинают постепенно проступать очертания того, что меня окружает — и до меня не сразу доходит, что это я сам невероятным усилием воли пытаюсь затормозить свой полет, вернуться в нормальную, а не свихнувшуюся то ли внутри, то ли вокруг меня реальность!

Эльвира! Капитан! Что с ними?!

Резко затормозив, я зависаю в воздухе.

Горит грудь, горит бедро.

Горит что-то внутри здания, наполняя коридоры едким дымом и вонью паленого пластика. Но и сквозь эту вонь в ноздри бьет пьянящий, сводящий с ума аромат свежей крови.

Морщась от боли, опускаюсь на пол, перезаряжаю оружие. Черт, надо бы раны слюной смазать — как бы «серебряная лихорадка» не началась.

Нет! Сначала — найти Эли и капитана.

Смотрю изнутри.

Несколько поредевшая ярко-голубая сеть электропроводов по-прежнему сильно мешает. Прислушиваюсь. Вокруг — трупы и тишина. Серый, быстро чернеющий и истончающийся шершавый хрип умирающего.

Неужели мы сделали это?! Неужели все уже закончилось?!

Нет!

Где-то наверху мелькает багряный сполох. И тут же оттуда доносятся приглушенные выстрелы, крики.