Один плюс один - [11]

Странно: у меня, насколько я знаю, глаза светятся красным. А у нее после смерти даже цвет глаз не изменился!

Никто ни разу не крикнул; как правило, «клиент» вообще не успевал понять, что умирает.

«Это было так приятно, когда ты пил из меня, — призналась мне как-то Эльвира. — Ты был так нежен… Я стараюсь с ними поступать так же — чтобы они уходили без боли».

Так что «клиент» обычно даже не пытался сопротивляться. А вторым, стоявшим чуть поодаль, тем временем занимался я. Я не был столь нежен, как Эли, но мои «клиенты» тоже не успевали крикнуть.

Эльвира очень быстро стала первоклассной охотницей — она схватывала все прямо на лету: принципы отбора «клиентов», приемы охоты, умение заметать следы, маскируя наши трапезы под «обычные» убийства. И одновременно она ухитрялась оставаться все той же непосредственной, наивной девчонкой, что и при жизни. Похоже, она просто не обратила внимания на собственную смерть — для нее это было несущественно! В душе она уже давно стала вампиром — с того дня, как познакомилась со мной и сделала свой безумный выбор.

А может быть, еще раньше?..

Нет, все-таки она была немножко crazy!

Например, ее уверенность, что вампир непременно должен спать в гробу. Даже в квартире. Я с удовольствием предоставил ей свой, поскольку давно уже прошел через эти глупости и предпочитал спать на кровати. Тройные черные шторы, глухие ставни и пуленепробиваемые жалюзи давали вполне надежную защиту от солнечного света, который для нас смертелен.

Один день Эльвица честно проспала в гробу; следующим утром забралась в него уже без особого энтузиазма; а посреди дня, когда всякий порядочный вампир должен спать мертвым сном, я вдруг ощутил: кто-то пытается забраться в мою кровать.

Разумеется, это была Эльвица. В тот день как следует выспаться мне так и не удалось: от объятий мы быстро перешли к ласкам, а затем и к их естественному продолжению; но одним разом мы оба не удовлетворились, и все повторилось снова, а потом еще раз… Короче, заснули мы только под вечер, а вскоре уже пора было вставать и отправляться на охоту…

После этого Эли больше не выделывалась и спала в кровати вместе со мной. И, надо сказать, спать с того времени я стал куда меньше: нашлось занятие поинтереснее!

А взять хотя бы ее попытку среди бела дня (когда вампирам, опять же, положено спать, но ей это было до лампочки!) — ее попытку раздвинуть шторы. В квартире, видите ли, слишком мрачно! Хорошо, что мои шторы так просто не раздвинешь: они закреплены намертво и закрыты сверху пуленепробиваемыми жалюзи — свое убежище я оборудовал на совесть. Но Эли это не остановило, благо сила у нее теперь была вампирская. Если бы я вовремя не оттащил ее от окна, то мы бы и пикнуть не успели, как превратились в две кучки пепла!

— Извини, я забыла! — виновато улыбнулась она — и при виде ее улыбки у меня сразу опустились руки. Я не стал ей вычитывать, а вместо этого отнес в постель и поспешил доказать, что не сержусь на нее.

Впрочем, повторно подобных смертельно опасных «проколов» она не допускала. Одного раза ей оказалось вполне достаточно.

А вообще это были самые счастливые дни в моей посмертной «жизни». Мне казалось, что я опять ожил, что мы с Элис снова стали людьми. Мы не чувствовали себя холоднокровными вампирами — мы жили, и наши тела действительно теплели, соприкасаясь. Но в глубине души я знал, что это — лишь иллюзия жизни. Очень опасная для вампира иллюзия. И что скоро невозможное, небывалое счастье, неположенное таким, как мы, проклятым, — кончится.

Я был прав.

Но беда пришла значительно быстрее и совсем не с той стороны, с какой я мог предполагать.

* * *

Конечно, мне не следовало разрешать ей идти на охоту в одиночку. Но она настолько хорошо усвоила мои уроки, вела себя так непринужденно и естественно, что я отпустил ее, даже не особенно упираясь. Разумеется, я ее как следует проинструктировал, предусмотрев практически все — кроме того, чего предусмотреть не мог! С другой стороны, что, если б я удержал ее тогда? То же самое произошло бы через неделю, через месяц — какая разница?! По-моему, она замыслила это, когда была еще человеком. А вышибить из ее головы какую-нибудь идею, пока она сама не убедится в ее бесперспективности — дело попросту безнадежное. Уж это-то я знал по собственному опыту!

Эльвира решила «облагодетельствовать» парочку своих приятелей! Я думаю, вы уже догадались, как именно. Ведь ей действительно нравилось быть вампиром, и она даже не могла предположить, что кому-то это может прийтись не по вкусу! Так что, ничуть не мучаясь сомнениями, она выбрала двоих, с ее точки зрения наиболее «достойных», и вполне грамотно провела с ними обряд Приобщения. Согласия у парней она, естественно, не спрашивала, считая это само собой разумеющимся. А когда такая соблазнительная девица, как Эльвица (прошу прощения за каламбур), сама вешается тебе на шею, возражать, понятное дело, никто не станет!

Так что вскоре в городе появились еще два молодых вампира.

То-то я еще обратил внимание, что Эли возвращается домой какая-то осунувшаяся. Конечно, Приобщение даром не проходит, крови и сил на него уходит порядочно, а тут — два приобщенных за неделю! Как у нее вообще еще оставались силы заниматься со мной любовью?! Впрочем, на