Один на один - [58]

Светочка сообщила Бритому, что на сегодняшний вечер форма – парадная, по классу А, вдела в уши свои любимые гвоздики-бриллиантики и задумчиво остановилась перед раскрытым шкафом.

Прямо перед глазами висело очень миленькое, голубое с серебром. Светочке оно нравилось ужасно. Но рука не поднималась снять его с вешалки. В ушах стояло Виталиковское: «Солнце, ты в нем похожа на престарелую Мальвину». Ну и вкус у человека! Однажды, после трехчасовых сборов в гости, Светочка, доведенная его придирками до белого каления, зло бросила:

«Тебе бы гардеробщиком у английской королевы работать!»

Виталий польщенно улыбнулся и спокойно ответил:

«Подумаю над твоим предложением, когда выйду на пенсию».

Все. Хватит страдать. Надеваем бледно-лиловое, с открытой спиной и розочкой на заднице. Плевать нам на всех.

Юрий наш Петрович относился к той специальной и довольно многочисленной категории мужчин, которые, переспав с женщиной, тут же считают ее шлюхой, а получив отказ, называют «другом».

– Светик, здравствуй! – Вот именно так, расталкивая животом гостей, мы спешим навстречу «лучшему другу Светику». Подчеркнуто целомудренный поцелуй, деликатно приобняли за плечи, проводили на самое почетное место. Представляю, зайка, думала Светочка по пути, сколько грязи ты вылил на меня в разговорах со своими дружками-собутыльниками в ваших кабаках да саунах…

– Тебя Илона с утра разыскивала.

– Меня? А почему у тебя? Чего у Дуськи, совсем крыша съехала? – Это мы тоже у Виталия переняли – жену любимую Дуськой называть. Вот раздолье мужику – баба беременная в Швейцарии кантуется, дитя будущее к европейскому комфорту приучает, а мужик здесь… А, пошел ты на фиг, мне про тебя даже думать не интересно.

– Позвони ей обязательно. Она тебя очень искала. – Все. Поручение выполнили. Закрой рот, придурок, я с тобой уже наобщалась. Ах нет? Наш разговор, оказывается, еще не окончен?

– Доктор-то наш уехал, слышала? – И рожу такую гадкую скроил, как будто мы у Поплавского вместе от трипака лечились!

– Слышала. Он ко мне приезжал. Попрощаться. – Зря сказала. Он, кажется, сейчас обделается от любопытства.

– Ого! Какая честь! – Да что ты понимаешь в чести, лапоть? Светочка сделала еще одну попытку вырваться от гостеприимного хозяина. – Кстати, знаешь, закрываю я эту контору.

– Какую?

– Да «Селедку» эту долбаную. Возни с ней – выше крыши, а дохода – тьфу! – Это он про «Фуксию и Селедочку», что ли? – И еще, знаешь… – Юра подвинулся ближе и попытался изобразить «доверительный тон». Но добился лишь того, что Светочка отчетливо поняла: одеколон «HERERA» и не меньше двухсот коньяку.

А вот настоящий «доверительный», каким умел владеть Виталий… Бывало, заговорит с клиентом: едва уловимый, музыкальный перелив голоса, чуть приглушенные окончания слов, словно неожиданно вырвавшееся ласковое слово… И вот уже разомлевший и раскисший клиент склоняет голову ему на плечо, а рука сама тянется и подписывает нужные бумаги… Нет, что ни говори, Юре «доверительный тон» противопоказан. При малейшей попытке перейти официальные границы общения вам уже кажется, что Юрина рука у вас по локоть за пазухой.

– Мне один экстрасенс знакомый сказал, – продолжал Юра, понижая голос, – что там, на Петроградской, оч-чень нехорошее место. И правда, я заметил: как туда ни заеду – башка потом просто раскалывается! Опять тут на днях, блин, позавчера, как раз с доком прощались, опять прихватило! Да чего – я! Там мужик один, – мы как раз с доком выходили, – а он зашел. Так тот вааще – сразу скопытился! Глаза закатил – и на пол хлоп! И главное – был бы рахит какой-нибудь, больной, так нет! Моряк вроде… Он, прикинь, когда отрубился, все свои бумаги, на фиг, по полу разбросал. Я его паспорт моряка видел… Я почему запомнил – фамилия у него – Самойлов, как у нашей бухгалтерши, прикинь?..

Светочка почувствовала, что у нее запылали щеки. На ее счастье, в этот момент в зал вплыли две сильно перекрашенные пигалицы, которые с резким взвизгом: «Юрася!» – сиганули Юре на шею.

– Мне нужен компьютер, – приказала Светочка Бритому, выходя.

– Сейчас? Здесь?

– Нет, на дом. Найди, пожалуйста. Срочно.

– Что-нибудь навороченное? Работать или…

– Просто просмотреть дискету. – Надеюсь, доктор Игорь ее не кодировал.

Светочка вела машину сама. Прохладный летне-вечерний воздух врывался в открытое окно. На заднем сиденье Бритый придерживал коробку с монитором.

И почему мне сразу не пришло в голову просмотреть дискету?

…Ну и что? Какие-то бесконечные графики. Судя по всему, эти кривули имеют прямое отношение к аппарату. Здесь нашлась и моя фамилия, и Юрина, и Илонкина. И, конечно, «Антонов Виталий Николаевич».

Понятней не стало.

Светочка еще раз перетрясла и пересмотрела коробку. Бумаги оказались еще неинтересней дискеты. Адреса, фамилии. Ни одной знакомой. Какие-то устрашающие диагнозы… Ого! Записка! Написанная от руки, с многочисленными исправлениями и зачеркиваниями. Видно, что писали второпях:

«Саша, никак не пойму – вы (зачеркнуто) герой или (зачеркнуто) мелкий авантюрист? Тем не менее передаю все, что осталось от (зачеркнуто) моей деятельности с аппаратом. Как вы помните, тот, что стоял в „ФиС“ е (зачеркнуто), разгромил ваш неугомонный приятель. Второй аппарат, стоявший в отделении, я разобрал сам (зачеркнуто), можете не проверять. Таким образом, действующих аппаратов больше нет. Впрочем, (зачеркнуто несколько строк) вам, они, похоже, и не нужны. Пожалуйста, будьте осторожны с вашими (зачеркнуто) способностями. Отдаю вам последние две ампулы с SD-стимулятором. Если вам взбредет в голову снова залезть кому-то в душу, проследите, чтобы не позднее чем через полчаса „по возвращении“ вам был сделан укол (внутривенно). Вспомните, что стало с вашей бабушкой (много зачеркнуто).