Один на льдине - [92]
Кто-то скажет: странная у вас, Николай Александрович, мама. Ведь она пожизненно знала или догадывалась, что ваши доходы — не чисты. Так чему же радоваться?
А я отвечу: если самый заблудший мужчина ради этого счастья в материнских глазах не совершил безумного поступка, то это еще одно его заблуждение. И если, во имя спасения своего больного ребенка мать откажется от трансплантации ему своего здорового органа, то она, как было сказано в одном старом кинофильме, не мать ему, а ехидна, пожирающая свое дитя. Она, моя мама — Царствие ей Небесное! — просто отдала мне свою жизнь. Перефразируя Есенина, "она бы вилами пришла вас заколоть за каждый крик ваш, брошенный в меня".
Может быть и есть матери, думающие и поступающие иначе… Но спрос-то за детей с них, а не с ребенка: твоя плоть, твоя кровь, твое воспитание. Как и с меня спрос нынче, когда сегодня мой сын, а ее внук Алексей, становится наркоманом. Спрос с меня. И если он завяжет, то я буду безмерно счастлив. Но во мне нет силы материнской любви. Я исковеркан и жесток. Я ненавижу наркоманов. Они для меня все равно, что педики.
И пусть бы он лучше на свет не родился, думаю я, раздираемый любовью и презрением к нему. И сам удивляюсь мудрому терпению матерей…
Но я отвлекся от основной линии.
Итак, в 84-ом году я отработал в совхозе.
Все время работ я в понедельник уезжал из дому, а в пятницу возвращался. Потому что далеко. И в этот раз приезжаю домой, уже куплены билеты в Сочи и завтра, в шесть утра субботы, самолет вылетает. Этот раз решили лететь самолетом.
Мы уже приготовили все вещи, дети ждут путешествия и у меня еще все хорошо. Я часов в десять вечера ванну принял, выхожу — звонок в дверь. Заходит "цветной" лейтенант.
— Михалев тут живет?
— Тут.
— Надо пройти для выяснения кое-каких обстоятельств в городской отдел милиции.
— А, может, завтра утром?
Говорю, а сам думаю: в Сочи рвану, а там уж потом разберемся. Потому что могли в любой момент посадить. Это чувство не покидало меня все прожитые годы. И в Коми я чувствовал, что обстановка накаляется.
— Завтра нельзя, сейчас надо.
— Ирина Владимировна, дай мне, пожалуйста, теплое белье… На Руси ведь как? От тюрьмы да от сумы не зарекайся. Или, как говорил поэт Крылов: "…Что сходит с рук ворам, за то воришек бьют…"
Она, родная, кладет мне в сидорок зубную щетку, полотенце, сигарет блок, потому что я всегда готов. И она готова. За что, Господи, наградил меня грешного и недостойного такой женой? Уж не маминой ли молитвою…
Выхожу на улицу.
Стоит почтовый "москвич"-сапожок. Оказывается, они за мной следили уже несколько дней. И вообще я числился, как оказалось, во всесоюзном розыске. Меня закрывают в будку, привозят в городской отдел милиции, дежурному майору сдают.
Дежурный, как водится, под турахом.
Николай, Александрович, вы у нас, дорогой, арестованы. Попались, как простой урка.
За что же такая честь: быть вами арестованным?
Оказывается, в Сисольском районе, город Визига, где я делал когда-то ферму, возбудили против меня дело. Шьют хищение государственного имущества мошенническим путем, подделку документов. Это серьезная и тяжкая статья.[63] Мне она уже не по силам. Но я снова в розыске.
— Мы много за вами следили, охотились и не могли вас поймать.
— Я тут прописан, у меня тут семья, я никуда не скрываюсь. Чего за мной охотиться? — стараясь выглядеть спокойным, отвечаю я и иду в камеру. Думать о превратностях судьбы.
За мной закрывают одни двери, вторые. Сижу. В туалет не выводят. Часа в два ночи ведут к дежурному майору. Он мне докладывает:
— Мы дали телеграмму в Визингу. Сообщили, что вас арестовали. Если была бы ответная телефонограмма, то мы вас, с санкции прокурора, отправили бы по этапу в тюрьму города Визиги. Но нам пока не ответили. Сейчас даю вторую телеграмму. Если не ответят на вторую, то будем решать с вами вопрос. Понятно?
Чего ж тут не понять. Я уже прокручиваю в голове все возможные и невозможные нюансы защиты и деталей поведения на следствии. И чувствую — не тот я, что был. Не тот. Нет живости фантазий — только страх.
Поверил в свою новую, относительно благопристойную жизнь — да хто ж тебе дасть? Такая жизнь расслабляет, однако. Похоже, что не для меня она, эта жизнь. Побаловались и — будет. Суши сухари.
В пять утра снова заходит он же, мой неусыпный страж, и уже в нормальном подпитии говорит:
— Я вас отпускаю. В соответствии с законом я не имею права вас продержать более трех часов. Ну нет почему-то ответа на телеграмму, санкция на арест не подтверждена. Все. Извините, до свидания.
Вот тебе булка с маком, наркоман проклятый! У нас ведь как: либо в рыло, либо ручку пожалуйте.
До свидания, — говорю и я.
Позвольте анекдот.
В темной пещере висят вниз головой, по своему обыкновению, летучие мыши. Вдруг одна резко вскидывается и садится головою кверху. "Что это с ней?" — встревожено спрашивает одна из них свою соседку. "Опять сознание потеряла…" — печально отвечает та.
Таковым необычным, но на редкость соответствующим соблюдению законности, было поведение мента. Может быть, у него была кратковременная потеря сознания?.. Но история советской милиции может гордиться подвигом неизвестного майора. Даже сейчас, во время демократии, насколько мне известно, ничего похожего не происходит.
Капитан Сонин – специалист по серийным убийствам – никогда не ладил с начальством. Вот и сейчас, когда в течение короткого времени были найдены в лесу трупы трех задушенных женщин, он не согласен с тактикой руководства. Эта тактика предписывает ловить убийцу-маньяка, используя в качестве подсадной утки красавицу – сотрудницу милиции. Изображая проститутку, она должна привлечь внимание маньяка. А уж родная милиция его задержит! Но развязка оказалась неожиданной для всех, даже для капитана Сонина…
В городе Хромовске после загадочного исчезновения мэра Ивана Малахитова власть захватывает его сын-школьник Николай. Парень «прессует» взрослых за малейшую жесткость по отношению к детям. Созданный им ОМС – отряд молодежной самообороны – сурово наказывает родителей за жалобы их детей. В городе царит беспредел. Властные структуры куплены, вся молодежь поголовно сидит на наркотиках, и человеческая жизнь больше не стоит и копейки. Чем закончится эта вакханалия, не знают ни сам малолетний властитель города Николай Малахитов, ни его «опричники», ни те, кто стоит за ними…
Легенда московского угро майор Туманов поджидает в засаде вора в законе Зибора, чтобы застрелить его по приказанию другого пахана – Гвоздя. Нет, это не сон. Майор внедрился в банду Гвоздя, чтобы провести многоходовую оперативную операцию. На кону стоят три миллиона долларов, изъятых бандитами у бизнесмена Розовского, да и у самого Туманова есть кое-какие личные счеты и к Зибору, и к Гвоздю. Риск, конечно, огромный, ведь при неудачном раскладе майор пойдет под суд, а кроме того, весь воровской мир начнет на него охоту.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Батюшка Филарет вместе с предпринимателем Шамилем гонят в подземной пещере паленую водку. Случайно об этом узнает отец Мефодий, священник местной церкви. Он требует, чтобы Филарет прекратил преступную деятельность и публично покаялся. Но вместо раскаяния совершается преступление, и отца Мефодия убивают подручные Шамиля… Генерал Дугин – глава тайной антикоррупционной организации – поручает своему секретному агенту Андрею Ларину разобраться в ситуации. Ларин под видом беженца поступает в монастырь послушником…
Нужно было потерять руку, чтобы излечиться от алкоголизма и переехать из Ливерпуля в валлийский курортный городок. Нужно было сбежать от угрозы смерти, чтобы попробовать забыть о грязи, кошмарах и провалах памяти. Но прошлое настигает: в дребезжащей машине с севера к нему уже едут два наемных убийцы, у которых имеется лишь приблизительное представление о добыче: им нужно найти однорукого человека…Роман английского писателя Нила Гриффитса «Культя» удостоен премии «Валлийская книга 2004 года». Впервые на русском языке.