Один из первых - [35]

Мы ехали со скоростью сорок километров в час, и нам казалось, что машина идет по толстому мягкому ковру. Я ехал впереди на черном «оппеле», за мной на штабной машине — капитан Барта с двумя солдатами. За ними — три грузовика с прицепом полевой кухни.

Мой шофер неожиданно затормозил, машину сильно тряхнуло. Я с удивлением посмотрел на водителя. Что это он? Перед нами был небольшой мостик, сбоку от него — крошечная будка-сторожка. Возле будки стоял мужчина в гражданском с винтовкой в руках. Водитель остановил машину, приняв этого человека за партизана. Я вылез из машины и подошел к мужчине. У него было немецкое удостоверение на охрану моста. Позже я узнал, что немцы поручали местным полицаям охрану некоторых мостов, считая, что так они целее будут. Людям, которые выставлялись для охраны, выдавали оружие и специальный пропуск.

Мы поехали дальше. Постепенно дорога становилась все суше. Вечером мы прибыли в Курск. Дежурному офицеру военной комендатуры уже было известно о нашем приезде, он сразу же направил нас в штаб, где подполковник штаба выдал нам удостоверения, дающие право свободного передвижения по всему городу в любое время суток.

Курск сильно пострадал от бомбежек. Разбитые полусгоревшие дома, воронки от бомб… Мы остановились в здании бывшего техникума. Капитан Барта решил проехать по городу, чтобы подыскать подходящее место для штаба 2-й венгерской армии. Я со своими людьми стал устраиваться на ночлег. Вся наша мебель состояла из нескольких топчанов.

Вернувшись, Барта застал меня за любопытным занятием. Я искал в топчанах насекомых. Прежде чем войти, Барта постучался, но, погруженный в поиски, я не слышал его стука.

— Представь себе, Дани, часть штаба армии уже здесь. Угадай, кого я только что встретил? Полковника генштаба Дьюлу Ковача. Помнишь его? В академии он был у нас преподавателем.

— Еще бы не помнить! Ему я сдавал самый трудный экзамен по тактике…

— Отсюда уже установлена телеграфная связь с Орлом, и я успел доложить командиру корпуса, что мы благополучно прибыли на место.

Полдня мы были по горло заняты всевозможными делами, а вечером отправились в управление немецкого квартирьерства. Шли по темным улицам, освещая дорогу карманным фонариком. На перекрестках висело множество указателей. С трудом добрались до управления.

Едва успели снять шинели, как Барте вручили телеграмму следующего содержания:

«Из-за неполадок на железной дороге 6-я дивизия и подразделения, непосредственно подчиняющиеся штабу 2-й венгерской армии, выгружены не во Льгове, а в Чернигове. Временно эти части направлены мной для борьбы с бандитами в распоряжение штаба тыла».

Под «борьбой с бандитами» подразумевались действия против русских партизан, которых немцы почему-то упрямо называли бандитами, а венгерское командование разделяло точку зрения гитлеровцев.

В управлении на нас самое большое впечатление произвело питание: тут были домашняя колбаса, сало, черный кофе с абрикосовой палинкой. Разумеется, на вечере не обошлось без споров и дискуссий.

— Господа, вы только что сюда прибыли, — начал говорить один из офицеров, — и еще не знаете местных условий. А я вам скажу, что в Брянских лесах бандиты орудуют уже давно. Из текста телеграммы можно понять, что русские узнали о передвижениях венгерских войск в сторону фронта и теперь всячески пытаются предотвратить эти передвижения. Вот почему нашей 6-й дивизии и приказали найти этих партизан, чтобы уничтожить.

Распахнулась дверь, и на пороге показался начальник оперативного отдела полковник Ковач. Пробыл он недолго и, прощаясь, по секрету сказал, что через несколько дней сюда-прибудет начальник штаба 2-й венгерской армии генерал-майор Дьёрдь Раковски.

Домой мы вернулись поздно. Город был погружен в темноту, даже указатели не освещались. Да мы в них и не нуждались. Над нами жужжали советские самолеты, время от времени над городом повисали на парашютах осветительные ракеты. Две такие ракеты сгорели прямо над нами. Пришлось укрыться в подворотне какого-то дома. Залаяли зенитки, потом стало темно, и мы поплелись дальше, освещая дорогу карманными фонариками. Порой мы чертыхались на чем свет стоит: это кто-то из нас попадал в лужу.

На следующее утро я внимательно обследовал район, в котором должен был разместиться штаб. В домах не было ни дверей, ни окон, ни полов. Если мы задержимся здесь надолго, то нам хочешь не хочешь придется заниматься еще и строительством.

Затем я зашел представиться к начальнику инженерных курсов. Это был пожилой немецкий генерал-майор, который, выслушав меня, сразу же поинтересовался, каких людей я пришлю к нему для обучения на подрывников.

— Младших офицеров, — ответил я, — с недостаточным общим образованием, большей частью призванных в армию из запаса.

Генерал вкратце ознакомил меня с программой обучения, представил меня тут же подполковнику, к которому я должен обращаться по всем вопросам, и лейтенанту, который будет проводить занятия с саперами.

Лейтенант был молод и очень вежлив. Мы вышли с ним в соседнюю комнату и сели поговорить. Саперы, независимо от того, форму какой армии они носят, всегда прекрасно поймут друг друга; их сближает профессия. Если скажу, что саперы постоянно играют с огнем, то вряд ли этим выражу самую суть их работы. Правильнее сказать, что они постоянно играют со смертью.