Один из них - [14]

А книга по-прежнему со мной. Лежит в шкафу, на нижней его полке, прикрытая от глаз несколькими слоями старого тряпья. Стережет мой покой и мои мысли. Когда я задумываюсь о ней, мечтая отвести в Гуджарат, оставить тем, кто сможет избавить меня от нее, мои виски заливает боль, против которой бессильна фармакопея. И тогда я начинаю размышлять, почему книга выбрала меня из всех обитателей дома. Ведь не может же быть дело только в расположенной подле тайника кровати. Семья Артемьевых жила в доме почти на год дольше моего, отчего "Асмаранд" не остановился на них? Или они сумели выдержать испытание? Значит, знали или догадывались о нем? А, если нет, то в чем же была их сила, противостоящая искусу?

Я размышляю, пока боль не становится нестерпимой. Я отпускаю терзающие меня мысли, и мне сразу становится легко и покойно. А, когда вечером приходит следователь, я стараюсь смотреть ему прямо в глаза и снова отвечаю на одни и те же вопросы. Я привык к этим визитам, они стали для меня чем-то вроде ритуала, от выполнения которого не следует уклоняться. В конце его следователь обычно спрашивает, не хочу ли я что-то добавить к своим словам, без протокола, конечно. Но в ответ я всегда качаю головой. И он уходит.

Я знаю, однажды этот ритуал прервется. Завтра, послезавтра, мни неизвестно, когда. И после... нет, лучше не думать об этом страшном после. Так спокойнее - проживать каждый даденный день, как последний, и не ждать прихода нового дня.

Я знаю, у меня нет шансов на спасение. Вчера "Асмаранд" поведал мне о моем предназначении. В последнем из снов я увидел его. И, увидев, понял, что даже проблеск надежды не заискрится предо мной, и все попытки исполнить предназначение тщетны изначально.

В одну из ночей, в новолуние я должен - был или буду? - снять камни, удерживающие крышку ковчега, и произнести заклинание, записанное тонкой вязью вдоль стенок. Но читать его мне следует не справа налево, как писалось оно, а в обратном порядке. И тогда, если все будет сделано верно, если не будет ошибок в прочтении заклинания, если не помешают мне прочесть его, крышка ковчега откроется, "Асмаранд" освободится после тысячелетнего заключения, и мир переменится.

Но этого не случится. Я слишком слаб и не уверен ни в чем для достижения этой цели. Слишком многое потерял, обладая "Асмарандом". Слишком во многое перестал верить. И потому не мне открыть его крышку, я знаю это. Знает это и "Асмаранд". И он терпеливо ждет. Ждет нового хозяина дома, следующего из их бесконечного ряда, и каждую ночь дарит мне на прощание прежние сказочные сны.

А я, не надеясь и не вспоминая, смотрю их, неизменно прекрасные видения. И стараюсь не думать о будущем, не размышлять и не мечтать. Ибо теперь я постиг истину: знание это тоже оружие. Но сегодня, сейчас это оружие направлено против меня.