Один из нас - [90]

В лесу взревели ружья. Отчаянные крики. Звук казался далеким и искаженным. Потом кто-то завопил. Вопли доносились как будто с расстояния в несколько метров.

– Какого черта здесь происходит? – спросил Палмер.

Бертон нажал на кнопку:

– Доусон! Доусон, отзовись!

«Шериф, здесь Эрл Смит», – прохрипела рация.

– Слышу тебя, Эрл. Доложи свое положение, прием.

«Идем врассыпную слева от вас. Что там за стрельба?»

– Пока не знаем. Оставайтесь…

Грохнула охотничья винтовка. Россыпь выстрелов, затем что-то грохнуло, но сразу стихло. Крики, призывы на помощь. Новая серия воплей.

– Эрл! – сказал Бертон в рацию. – Отзовись, Эрл! Прием.

Лес зазвенел от хора отчаянных криков.

– Всем построиться вокруг меня! – заорал шериф. – В каре!

Помощники сделали, как им было сказано. На правом фланге было уже тихо.

– Пойдем налево, – сказал Бертон. – Может, еще удастся кому-нибудь помочь.

– Босс! – Сайкс показал пальцем.

Десятки черных фигур огромными скачками неслись к ним между деревьями.

«Привет! – донесся из рации девчоночий голос. – Меня зовут Кривуля. Выхожу на связь».

– Что будем делать, шериф? – спросил Сайкс.

Кусты с правой стороны затрещали. Слева закачались ветки, хотя в целом там теперь было так же спокойно, как и справа. Никаких воплей, никаких выстрелов, ничего, кроме мертвой тишины. Что бы там ни было, оно только что за несколько секунд уничтожило двадцать вооруженных человек – и теперь обходило шерифа с его людьми с обоих флангов.

– Сматываемся, – сказал Бертон.

Помощники ринулись через подлесок, преследуемые по пятам страшным треском погони. Сквозь ветви над их головами пролетела охотничья винтовка и приземлилась в двадцати ярдах впереди. Сайкс нырнул и едва не споткнулся о еще одну, шлепнувшуюся на землю возле его ног.

– Это же просто дети! – взвыл он. – Всего лишь дети!

Треск погони становился все громче с каждой секундой.

– Погодите-ка, – велел Бертон.

Обернувшись, он выстрелил вслепую в лесные заросли. Помощники последовали его примеру, загоняя в ружья новые патроны и стреляя с такой быстротой, как только могли. Воздух наполнился пороховым дымом.

– А теперь двигаем! – проревел шериф.

Они перезаряжались уже на бегу.

Дом продолжал дымиться там, где они его оставили. Арчи Гейнс сидел в одной из патрульных машин. Шериф и его люди в мгновение ока загрузились и рванули по грунтовке в сторону главной дороги. Бертон с Палмером, последние в цепочке, рулили почти вслепую в облаке пыли, поднятой передними машинами, подпрыгивая на колеях так, что могла поломаться ось.

«Пилот вызывает бомбардира!» – пропела рация на бедре Бертона голосом Кривули. Бертон выключил ее.

Палмер глянул в зеркальце и ахнул.

– Они догоняют! – завопил помощник и вдавил педаль газа.

Машина рванулась вперед, как атакующий бык. Из пыли показался передний автомобиль – Палмер едва успел сбросить скорость, чтобы не врезаться в него. По днищу машины загрохотали камешки. Бертон повернулся на сиденье, чтобы взглянуть в заднее окно.

В буром облаке пыли материализовались бегущие фигуры.

– Черт побери! – выдохнул он.

Палмер дернул руль. «Плимут» с глухим ударом взобрался с грунтовки на асфальтовую дорогу, и Бертона бросило к двери. Зад машины пошел юзом, из-под покрышек полетел гравий.

Бертон снова обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло. Чумные дети уже добрались до дороги. Самые быстрые бегуны продолжали преследование с улыбками на лицах, словно бег доставлял им неизъяснимое удовольствие.

– Надо убираться отсюда, – сказал Бертон. – Быстрее, гони быстрее!

Машина взревела. Один за другим дети отставали и бросали погоню. Последний встал посреди дороги – высокая, тощая фигура – и махал им рукой, пока патрульная машина не скрылась из вида.

Глава тридцать восьмая

«ТЕРАТОГЕНЕЗ», – написал мистер Бенсон на доске.

– Слово, которое мы традиционно используем для обозначения заболевания, известного в обиходе как «чума», – пояснил он скучающему классу. – «Тератология», в свою очередь, означает изучение врожденных аномалий. Правительственное учреждение, основанное, чтобы надзирать за чумными детьми, носит название «Бюро тератологических исследований». Никто не ожидал, что эти дети проживут дольше нескольких лет. Мы считали их калеками, неспособными к существованию. Будущее показало, что мы ошибались.

Эми бросила взгляд на Джейка: тот смотрел на пустующую парту Арчи Гейнса, словно размышляя над глубочайшей загадкой. Она часто жалела, что не может знать, о чем он думает, но на этот раз угадать его мысли было несложно.

Джейк ненавидел драться. Однако ему предстояло драться снова.

Мистер Бенсон стер слово «ТЕРАТОГЕНЕЗ» и написал вместо него «МУТАГЕНЕЗ».

– Вот слово, которое нам следовало бы использовать, – продолжал он. – Эти дети не являются генетически дефективными, просто они отличаются от нас. Заболевание изменило их гены, результатом чего явились существа, которые одновременно и являются, и не являются людьми. Говоря о генах, мы имеем в виду ДНК – программу, заложенную в нашем теле, которая определяет протекающие в нем химические процессы.

Никто из знакомых Эми девочек не сводил друг с другом счеты так, как мальчишки. Они вели свои битвы словами, а не кулаками, и изо всех сил старались как-то поладить. Девочки выражали свои эмоции в разговоре; мальчишки претворяли их в действие. Тем не менее именно девочек почему-то считают эмоциональными.