Один из нас - [87]

Покончив с этим, Мозг подозвал к себе других детей:

– Соберитесь-ка вокруг. Я хочу вам кое-что сказать.

Дети заполонили двор. Всем хотелось услышать, что он скажет. Кроха взобрался на веранду и встал рядом с ним. Мозг окинул взглядом лица: многие выглядели испуганными и потрясенными, главным образом те, кто еще не развил свои способности. Им требовалось больше времени на подготовку – но что поделаешь, не получилось. Революции происходят, когда им заблагорассудится, и далеко не всегда в соответствии с планами.

Однако на каждое напуганное лицо приходилось два, которые лучились радостью, – те, кто ощутил вкус свободы и был готов драться за нее. Их штопаные-перештопаные комбинезоны были запачканы кровью, несколько человек перевязали свои раны разорванными наволочками. Один повязал директорский флаг мятежников вокруг шеи, словно плащ.

Этих будет достаточно, подумал Мозг. Должно быть достаточно. Жребий брошен.

Он поднял кулак в воздух:

– Мы свободны!

Дети заревели и загикали. Выждав какое-то время, он поднял обе руки, призывая к тишине:

– Свобода требует жертв. Революция требует от нас всего, поскольку и мы сами требуем всего! Там, в мире нормалов, – все, о чем мы мечтали. Нормалы готовы драться за то, чтобы присвоить наши мечты. Значит, и мы должны быть готовы драться за них, драться насмерть! Наши мечты этого стоят!

Он сошел с веранды и кивнул Жгучке. Тот улыбнулся и поднял ладони. Воздух стал горячим, на восходящих потоках заклубилась пыль. Раздался громкий треск, шипение – и одна секция стены вспыхнула. Потом другая. И еще одна. Горящие щепки разлетались во всех направлениях, пламя лизало доски обшивки.

Пирокинез. Спустя несколько мгновений вся передняя стена здания была охвачена огнем. Ощутив жар, толпа отступила; все держались тихо и торжественно. Сожжение Большого дома казалось неким ритуальным действием. Пепел старого Юга поднимался вверх, в атмосферу, широкой дымной колонной; угли рассыпались по земле, словно дурные воспоминания.

Маленькая ладошка скользнула в руку Мозга и ухватилась за нее. Мэри улыбалась, глядя на пожар. В ее глазах плясали отблески.

– Красиво, – проговорила она.

Огромное здание разразилось оглушительным треском и рухнуло. Мозг смотрел, думая о том, что это он сам возрождается из пламени. Какие-то части его существа возносились к небу с восходящими потоками воздуха. Он чувствовал возбуждение от перспективы впервые в жизни стать по-настоящему свободным. Скорбь из-за смерти Пса – это она послужила искрой, от которой разгорелся этот пожар. Ненависть к рассыпающемуся плантаторскому жилищу, которое для нормалов и было Америкой. Убежденность, что он сделает все возможное, чтобы победить.

– Не красиво, – поправил Мозг. – Необходимо.

Собравшись вместе, чумные дети глядели, как их прошлое превращается в груду пепла.

Глава тридцать седьмая

Шериф Бертон отпер оружейную и раздал людям ружья – это были «ремингтоны 870». Угрюмые помощники шерифа принялись заряжать свое оружие, загоняя патроны в патронники. Десятеро хороших парней, обученных и вооруженных как надо, – и тем не менее их было вовсе не достаточно.

Бет смотрела на эти приготовления округлившимися, полными слез глазами.

– Неужели эти дети и вправду перебили в Доме всех учителей?

– Так точно, – отозвался шериф.

Он проверил свой длинноствольный револьвер 38-го калибра и, убедившись, что он заряжен, сунул его в кобуру.

– Всех-всех? До единого?

– Бет, сейчас нам надо разобраться с этой ситуацией. Как только с делом будет покончено, клянусь, я тебя посвящу во все подробности.

– Хорошо, – всхлипнула она.

– Если хочешь быть полезной, выйди наружу и посчитай, сколько там собралось народу. Выясни, кто у них главный, и выдай ему парочку наших раций.

– Сейчас сделаю. – Она еще раз шмыгнула носом и вышла.

– Эти парни не прошли нормального обучения, босс, – сказал Сайкс. – Когда дойдет до дела, от них не будет никакой пользы, одно мельтешение.

– Их обучал полковник. И так уж случилось, что сегодня нам требуется как можно больше народу. Все, кто умеет стрелять, если быть точным.

– Кто-нибудь может пальнуть нам в спину вместо того, чтобы стрелять по уродцам.

– Нам нужен каждый человек, у которого есть винтовка и который знает, как с ней обращаться. Я был там, у них в Доме. Некоторые из этих детей не такие уж беспомощные малютки. Ты сам видел, что они сделали с Рэем Боуи, – и это был только один из них. А там их больше четырехсот.

– Но вы же не думаете, что они все такие, как Брайант, верно?

– Может, позволишь мне делать мою работу так, как я считаю нужным? – сказал Бертон. – Как тебе и следовало поступить с самого начала, вместо того чтобы развязывать войну. Вами, тупицами, только гвозди забивать!

Слепая обжигающая ярость владела им с того самого момента, как он узнал об убийстве Еноха в тюремной камере. И пока что она не собиралась никуда уходить. Бертон обещал чумному парнишке, что тот получит свой шанс оправдаться. Мальчику, который был совершенно явно невиновен и к которому шериф начинал питать симпатию. Вместо этого, через какой-нибудь час после его ухода, в камеру вошел Реджи Элбод и пристрелил парня, словно бешеную тварь. Бертона обвели вокруг пальца, заставили плясать под чужую дудку. У него было неприятное чувство, будто все мочатся на его ботинки и уверяют его, что это дождь.