Один из нас - [106]

В его мозгу вспыхнуло воспоминание: как он приказал тем нормалам в Особом Учреждении перестрелять друг друга. Люди плакали, направляя стволы винтовок друг на друга и стреляя в упор. Такая жестокость была ужасной, но одновременно в этом было что-то хорошее, чувство, что это правильно, даже необходимо. Словно, независимо от того, было это хорошо или плохо, он выполнил то, для чего был предназначен, используя дар, которым наделил его благой Господь.

Да, этот зуд был хорошо знаком Болвану. Он и сам сегодня начесался вволю.

– Я хотел, чтобы он увидел, – проговорил Мозг. – Что это значит – быть таким, как мы.

– А что с девочками?

– Я их отпустил. Но не Папу. С Папой нужно было рассчитаться по совести. Стоило ему оказаться в моих руках, как они сами принялись за дело. Я забылся на какое-то время.

– Это был не ты, – сказал Болван. – Я знаю, что это в тебе есть, но это был не ты. Вся эта мясорубка и беспредел – это не то, что мы есть на самом деле.

Еще одна картинка из Особого Учреждения: воздух, наполненный пороховым дымом, кровь, падающие вокруг тела.

– Или, – добавил Болван, – может быть, они правы и мы действительно монстры.

– Ты действительно думаешь, что он ни в чем не виноват?

– Его дочки всегда обходились с нами хорошо. Насчет самого Папы – не знаю.

– Он кормился на нас, словно паразит. Тех, кто отличается от других, в этом мире ценят, только если на них можно поживиться – и то с оговорками. Папа Элбод пристрелил Пса, словно животное. Меня он избил до полусмерти просто потому, что мог. Он не видел во мне человека – ни тогда, ни прежде. Точно так же, как и моя мать. Моя собственная плоть и кровь.

– То есть эта твоя революция – это просто месть, так получается?

Мозг встал, уставившись на Папу Элбода так, словно был удивлен тем, что видел, не меньше Болвана.

– Пора положить этому конец, – сказал ему Болван.

Мозг прошел к верстаку и взял канцелярский нож, служивший ему скальпелем. На его морщинистом лице отразилась еще более глубокая печаль, чем прежде.

– Мы могли бы быть партнерами, Папа, – проговорил он. – Мы могли бы вместе построить новый мир, если бы только вы не боялись нас и не использовали как рабов. Целый мир чудес!

Папа Элбод испустил душераздирающий стон.

– Мне жаль, что дошло до такого, – добавил Мозг. – Но теперь ваши страдания окончены.

– Хотите что-нибудь сказать напоследок? – спросил Болван.

– Я… – промычал Папа. – Я… я…

– …счастлив, что мои страдания заканчиваются, и я отправляюсь в лучший мир, – закончил Болван. – Аминь.

По лицу фермера разлилась улыбка. Мозг вытащил торчащую из тела артерию и перерезал ее. Кровь хлынула на сырое сено под ногами. Элбод вздохнул, его голова поникла. Копыта несколько раз лягнули воздух и затихли.

– Я рад, что ты здесь, – сказал Мозг. – Это здорово, снова тебя видеть.

– Я бы сказал, что рад вернуться домой, да вот только дома больше нет.

– Где ты был? Как тебе удалось вернуться?

– Меня держали в Особом Учреждении. Мы устроили побег. Повсюду все Дома бунтуют, как ты и хотел, настоящая третья мировая война! В городе дети убивают всех подряд. Тебе бы надо пойти туда и немного их притормозить.

Мозг взглянул на окровавленный канцелярский нож в своей руке и отшвырнул его в сено.

– Слишком поздно.

– Должен быть какой-то способ. Мы сказали то, что хотели сказать, верно? Может быть, стоило бы поговорить с ними и попытаться найти какое-то решение, пока вся страна не превратилась в одно большое пожарище.

– Ты думаешь, мне все это нравится?

– Что здесь может нравиться? – парировал Болван.

– Я ненавижу все это. Но если мы сейчас остановимся, они перебьют нас всех.

– В таком случае можете продолжать без меня. Я со всем этим завязал.

– Может, еще подумаешь? Смотри, либо ты с нами, либо…

– …я сделаю все, что ты скажешь, – закончил Болван.

Мозг улыбнулся и промолчал. Двое мальчиков уставились друг на друга.

– Ты знаешь, какой у меня IQ? – спросил Мозг.

– Большой небось.

– Ты даже не представляешь.

Болван не мог контролировать такой мозг.

– Прости, – сказал он.

– Боги не должны просить прощения. Боги должны быть счастливы – очень счастливы!

У Болвана слипались глаза. Желтый свет фонарей вспыхнул и потускнел. Пульсирующая песня цикад превратилась в убаюкивающий рев. Никогда он не чувствовал себя таким спокойным и расслабленным. Все равно что долго лежать в теплой ванне в Особом Учреждении.

Да, он снова был в Особом Учреждении. Дремал в теплой ванне. Весь этот день был всего лишь странным сновидением.

Слова Мозга выплыли перед его глазами большими желтыми буквами:

ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ В ТОЧНОСТИ ТО, ЧТО Я

– Нет, – сказал Болван, рывком выдергивая себя из блаженного состояния. – Не буду.

Мозг тоже не мог его контролировать.

– Значит, мы враги, – сказал Мозг.

– Ничего подобного. Я думал, мы друзья. Просто я хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Очень хорошо. Иди куда хочешь. Мы не станем тебя трогать, но не будем и помогать. Только помни, если ты хоть в чем-нибудь встанешь нам поперек дороги, с тобой будет разбираться Кроха. Ты помнишь Кроху?

Болван с усилием сглотнул.

– Да, я помню этого мальчонку.

– То, что мы начали, никому не остановить, – сказал Мозг. – Мы должны дойти до самого конца или умереть в попытке сделать это.