Один из нас - [3]

Копаясь в другом шкафу, Матвеев что-то обнаружил и обернулся.

— Сань.

Туров подошел, и Матвеев продемонстрировал ему свою находку — пригоршню круглых игральных фишек. Туров взял одну из них. Черная с красной окантовкой и золотым сердечником, на котором красовалась красная же люминесцирующая надпись: «VEGAS».

— Приколи, — тихо сказал Матвеев. — Въехал, откуда бабосы?

***

— Что со звонками?

Сечин, здоровенный бугай, посмотрел распечатку.

— Был один звоночек интересный, Валерий Анатольевич. Ровно в 7.05 вечера.

— Кто звонил?

— Самохин. На сотовый. Разговор меньше минуты. А сейчас этот сотовый, что интересно, в отключке.

— Кому принадлежит? — Сечин пожал плечами. Кузьмин нахмурился. — А поподробнее можно?

— Сим-карта ни на кого не зарегистрирована.

— Так бывает?

— Левая симка, Валерий Анатольевич.

— Домой Самохин после семи вечера не возвращался, это точно?

— Мы пробили в ЧОПе, который его квартиру на сигнализации держит, — кивнул Туров. — На охрану объект поставили в восемь утра вчера. После этого в квартире никто не появлялся.

Кузьмин нахмурился. Взяв со стола игральную фишку с надписью «VEGAS», упакованную в полиэтилен, он покрутил ее пальцами.

— Значит, Самохин кому-то позвонил. А после этого его никто не видел… Пробейте все об этом «Вегасе». БЭП запроси, по донесениям проверь.

— Рыльцо в пушку у нашего участкового, — осторожно произнес Матвеев. Кузьмин мотнул головой:

— А давай пока не делать выводы. Что с родственниками?

Туров как раз просматривал копию личного дела капитана Самохина, присланную из отдела кадров.

— В его деле говорится, что Самохин не женат и женат не был. Родители умерли. Из близких родственников только брат.

На столе у Кузьмина зазвонил сотовый. Глянув на дисплей, Кузьмин сбросил звонок.

— Я уже распорядился прочесать весь участок, который Самохин обслуживал. Тем более, он там рядом жил. Местные опера и ППСники порейдуют немножко. Если всплывет информация, сразу позвонят, — Кузьмин поколебался. — У нас скорее всего мокруха… Так что Туров, подготовь ориентировку на розыск. И прошерстите как следует его связи и последние контакты. Всех из телефонной книги его мобилы.

***

— Ваш брат.

— Чего?

— Нам очень жаль… Он пропал. Возможно… возможно, его больше нет с нами.

— Чего?

— Может быть, его убили. Это не факт, мы надеемся на лучшее, но готовиться стоит к худшему.

Обрюзгший краснорожий мужик, которому по паспорту было лишь 32, а внешне можно было дать все 40, неопределенно кивнул и лишь после этого посторонился, пропуская в квартиру Сечина.

Это была грязная однушка с засаленными стенами. Мужик, родной брат участкового Самохина, шагнул на кухню. Войдя следом, Сечин увидел штабели пустых бутылок на подоконнике и под столом. Мужик открыл холодильник, достал банку пива. Дернул кольцо — банка щелкнула и чуть зашипела, открываясь. Мужик крепко приложился, залпом осушив полбанки, крякнул и сел на расшатанную табуретку у окна.

— Вон оно че, — равнодушно отозвался он.

— Вы брата когда видели в последний раз?

— Да хрен его знает… Давно.

— Не созванивались, не заходили в гости?

Мужик хмыкнул.

— В гости, мля… Он же у нас крутой. Капитан полиции, мля. Живет в хоромах, ездит на тачке зашибенной.

— Больше не ездит.

— Чего?

— Ее сожгли, а он пропал. Больше не ездит.

— А, ну да… Отъездился, значит. — мужик снова глотнул пива и снова крякнул. — Хорошо с утречка, а?

— Базара нет, с утречка просто шикардос, — вынужден был согласиться Сечин. — То есть, вы не общались с братом, так?

— Я как-то раз заскочил к нему. В выходной, вечером. Соточку занять на пару дней. Он на пороге своего дворца стоит, у него там музыка, баба хихикает, и он весь такой буржуй… И знаете чего? Не дал. Даже соточки. Брату родному. Прикиньте?

Сечин, думая, что ответить, понял, что тоже черта с два дал бы этому алкашу денег, поэтому лишь издал неопределенное:

— Хм.

— Во-во. Родному брату… Общались мы или нет, говорите? А вы как думаете?

— Значит, у него женщина была? Кто, не знаете?

Мужик допил пиво, вздохнул, смял банку.

— Вроде мутил он с какой-то… Ритка звать. Шалава шалавой на рожу, честно говоря.

— Рита? Маргарита то есть?

Мужик пожал плечами, закуривая дешевые вонючие сигареты. Шагнул к холодильнику и выудил из его нутра вторую банку. И настороженно замер с ней.

— Слушайте… А если он того, если он помер… Кто его хоронить будет? Я не собираюсь, у меня своих дел хватает!

— Скорее всего, все расходы на погребение и организацию возьмут на себя городское и областное УВД, — нахмурился Сечин. — Он был один из нас. Обычно делается именно так.

— А, ну тогда ладно, — сразу же успокоился и даже обрадовался мужик, открыл пивную банку и с наслаждением приложился к ней.

***

— Ты на часы смотрел, Коль?

Кузьмин говорил подчеркнуто устало, как с ребенком, что бесило Савченко еще сильнее.

— Говорю же, потом был небольшой, — буркнул Савченко. Тем более, это было практически правдой. — Кран прорвало с утра.

— Позвонить нельзя было?

— Не до этого, блин! Воду вытирал. Пока соседи хай не подняли. У меня внизу такая семейка живет… Как говорится, не наступай — не завоняет.

Кузьмин поднял на него сухой взгляд.

— С похмелья?