Один год в Израиле - [14]

-- Куда?

-- Не знаю, кажется (опять "кажется"), в Эйлат. Разговор был исчерпан, но мне невозможно было не узнать что-нибудь о Юре. В другой раз, когда Светланы не было в магазине, я сочувственно сказала Мише:

-- Без Юры тебе будет труднее.

-- Как сказать, -- горделиво отрезал Миша.

-- Странно, вы так хорошо работали вместе...

-- Значит, не так уж хорошо.

И здесь разговора не получилось.

Больше всего я узнала от Мишиной мамы. Как все на свете мамы, из каких бы они ни были краев, Мишина мама, как могла, помогала детям, до упаду хлопотала в магазине. В ней чувствовалась доброта -- и не только к своим де? тям.

-- Ему было тяжело здесь, -- сказала она, когда я спросила ее о Юре. -- Это не его дело, понимаете. Ну, не его. Он хотел бы открыть цирковую студию. Но как? Нужны деньги, а денег у него нет.

В лавку мы ходим по-прежнему, там дешевле и говорят по-русски -- удобно. Покупателей там и теперь немало, но ходить стало скучно, будто что-то погасло.

Юру с тех пор я не встречала. Он исчез с нашего горизонта, может, и вправду, уехал в Эйлат в поисках Музы. Или заработка. Дай Бог ему удачи! Дай Бог! * * *

В нашем городке, в разных его концах, в течение полугода открылись маленькие магазинчики, которые мы называем "олимовские лавки" -- хозяева в них олимы. Еще раньше, чем Юра, в самом центре городка основал свою лавку Шмуль из Ташкента. Он рыжеват, веснушчат, упитан и округл. Круглый его рот замкнут в улыбке, а светлые прозрачные глаза не улыбаются. Он двигается быстро и энергично, а толстые руки поднимают тяжелые коробки довольно легко. Лавка его всегда полным-полна людьми и снедью. Здесь есть все на любой вкус, даже печень трески и шпроты: он знает, что названия этих деликатесов еще не успели забыть олимы. У Шмуля можно купить дешевые сигареты, есть и водка на любой карман.

Сначала у кассы стояла улыбчивая рыжеволосая Людочка, сестра Шмуля. Людочка убеждала покупать только у них -- здесь все самое вкусное и самое дешевое. Она знала постоянных покупателей и встречала входящих:

-- Вот ваши сигареты... Есть ваши любимые крылышки...

Неожиданно у кассы появилась другая девушка, тоже олимка, но не родня Шмулю. Девушка не улыбается, не убеждает, просто работает. Шмуль относится к этому спокойно: его лавка все равно процветает. Место бойкое, речь русская, товары чуть дешевле. Кушать людям все равно надо.

Рассказывают, что Шмуль привез с собой машину, яхту и миллион. Чего -долларов? Шекелей? Не знают. Но машину и яхту -- точно. Авто работает на развитие торговли, а яхта, прикрытая брезентом, ждет своего часа во дворе виллы, которую снимает Шмуль. Возможно, он и в самом деле открыл свое дело не в долг -- умеет парень жить. Полгода спустя он открыл еще одну лавчонку -в соседнем городке -- взял туда на работу тоже олимку.

Возле бюро по трудоустройству я встретила Люду: она пришла отмечаться как безработная.

-- Почему ушла из магазина?

-- Работала с семи до девяти. В восемь закроешь, пока подсчитаешь, наведешь порядок. И все за тысячу. Добавлять не хотел.

-- А сколько он платит новой?

-- Столько же. Она долго была без работы. Рада и этому.

-- А как же ты?

-- Я так устала. Сейчас только отдохнуть.

Самая первая из известных нам олимовских лавок появилась не в нашем городке, а на окраине соседнего, в двух километрах от нашего дома. Мы возвращались с моря, как всегда, пешком и зашли в этот магазинчик купить что-нибудь на ужин. Спросили на иврите и вдруг услышали родное:

-- Можете говорить по-русски.

Естественно, начались вопросы-ответы.

Хозяин лавки был невысокий плотный человек, по внешнему виду, похоже, лет пятидесяти, глаза умные, а лицо уныло, вроде помято. И плечи у него унылые -опущенные. Звали хозяина Иосиф, и лавку для себя мы стали называть "Йосина лавка". Это название осталось для нас и до сих пор, хотя прежнего хозяина давно уже там нет.

Я не помню, в тот ли раз или, может, позднее -- мы иногда заходили в эту торговую обитель русской речи -- Йоси показал нам свое сокровище.

-- Я купил ее сравнительно дешево -- за девять тысяч. Но работать здесь было невозможно. Прежний хозяин выжал из нее все, что мог. Место было бойкое, хозяин умел рассказывать байки, встречал приветливо, забавлял покупателя разговорчиками, забивал голову и при том обманывал безбожно. Раскусили его не сразу, ходить стали меньше, но он уже кое-что успел. Построил всем детям квартиры, купил им машины. К тому времени оборудование все пришло в негодность, хозяину выгоднее было продать лавку и купить себе что-нибудь в другом месте.

-- А почему же вы купили эту развалюху? Он посмотрел на меня с обидой. В самом деле, слово "развалюха" здесь не подходило. Во всяком случае, то, что я сейчас видела, выглядело прилично, хотя и небогато. Лавчонка была маленькая однокомнатная, перегородкой служил большой холодильный шкаф, далеко не современный, не такой, как в новых лавках. За шкафом были оборудованы закрома. Помещение не такое уж нарядное, но все чисто, аккуратно.

-- Для меня главное было, -- рассказывал Йоси, -- что дело уже существует, магазинчик открыт, зарегистрирован. Иначе все эти бюрократические формальности сожрали бы у меня куда больше денег. Но, конечно, вы бы видели, что здесь было! Пришлось делать ремонт и не только помещения. Не работали холодильники.