Один год в Израиле - [13]

Теперь понятно... Теперь понятна мне та немая сцена. Юра метлой убирал текущий из мусорного ящика кроваво-красный клубничный сок. Я тогда не рискнула подойти.

Потом мы узнали: так делают всюду. В огромных суперах и в маленьких лавках. И попробуй кто-нибудь из рабочих подобрать выброшенные (совсем же хорошие!) продукты -- выгонят. Мы видели такое на базаре: непроданные помидоры вываливались на землю и -- разойдись! Колеса машины проезжали по ним туда-сюда. Колесами по этому кровавому месиву. Чтоб наверняка. Чтоб держать цену. Чтоб не падал спрос.

Вдруг разнесся слух, что Юра ушел из магазина. Слух подтвердился, и нам расхотелось ходить туда за покупками. Все в этом магазине было наряднее и красивее, чем раньше, можно купить, что надо, но я шла мимо, дальше. Здесь все было не так. Меня коробил пристальный взгляд, который преследовал меня, когда я клала продукты в пакеты. Подойдя к кассе, я сама быстро раскрывала сумку и подсовывала ее кассиру, чтобы меня не оскорбили проверкой. Но главное -- не было Юры. Его нам не хватало.

Неожиданно мы увидели Юру на улице... Он ехал на смешном, похожем на детский велосипеде, привезенном из Союза. Юра легко и быстро крутил педали и очень прямо держал спину -- ехал словно по арене цирка. Заметив нас, он тормознул, соскочил с седла и, улыбнувшись, предстал перед нами, на миг похожий на того милого мальчика, которого мы увидели месяцев восемь тому.

-- Ты куда пропал, Юра?

-- Открываю лавку. Свою. Через неделю -- милости прошу, -- он назвал адрес. Делайте рекламу.

Вот это сальто! Из мальчика на подхвате -- во владельцы собственного магазина.

-- Один -- лавку?

-- Нет, с компаньоном.

-- Деньги?

-- Деньги -- в долг. Откуда у меня деньги?

-- Компаньон надежный?

Секунду помедлил, кивнул: да.

-- Не боишься?

-- Нет. Поработал в магазине, опыт есть. Думаю, будет нормально.

Он весело вскочил на своего маленького железного конька и махнул нам рукой.

Конечно, в первый же день, что распахнулись двери магазина, мы были тут как тут. Теперь за покупками мы ходили только сюда, с полным правом называя это заведение "Юрина лавка".

Это была маленькая двухкомнатная лавчонка, где в аккуратной пестрой тесноте на стеллажах имелось все, что предлагали и большие магазины. Цены были ниже, чем в супере, и в лавку сразу же проторили дорожку не только оли? мы, но и туземное население. За лоснящуюся от жира толстобокую копченую селедку здесь платили пятерку, в супере такая тянула на все десять. Здесь можно было купить подешевле приличное мясо, палку колбасы и многое другое.

Но самое замечательное -- это был Юра. Он царил в этом мире, легко двигаясь от стеллажа к стеллажу, к кассе, весам, одаривая всех улыбкой и всякими вкусностями.

-- Хотите огурчики? Чудо огурчики! -- говорил он. -- Попробуйте. -- Юра мигом нарезал маленький соленый огурец и один кусочек отправлял себе в рот. На лице его написано удовольствие. Ну, как не купить такие хрустящие чудоогурчики?

-- Хотите печенку? Только привезли. Американская Вку-у-усная... -аппетитно говорит Юра, вынимая из холодильника пакет и подбрасывая его в руке.

-- Взвесить?

Конечно, взвесить.

В лавке он был не один. Здесь работала милая пышноволосая Ирочка, жена Юры, были их компаньоны, Миша и Светлана, совсем молодая пара, смуглые, чернявые -- с Кавказа. Они тоже отпускали и взвешивали, резали и объясняли. Миша, как и Юра, привозил продукты, таскал коробки и мешки, но все остальные владельцы магазина блекли в юрином свете. Покупатели тянулись к нему, у него спрашивали, с ним говорили. Только и слышно было: "Юра! Юра! Юрочка!"

Он как-то умудрялся всем отвечать, всех обслуживать.

-- Светик, взвесь... Сейчас Ирочка вам все подсчитает. Правда, Ирочка?

Иногда мы заходили в магазин перед закрытием. Юрина лавка закрывалась позже других, и, забыв днем купить молоко или хлеб, мы бежали сюда.

-- Устал? -- как-то спросила я его, глядя, как он медленно нарезает мне сыр.

Он молча кивнул, и я вдруг заметила, как Юра постарел. Это особенно видно, когда он не улыбается, как сейчас. Мне стало его жаль. В другой раз вот так же перед концом работы, когда в лавке было пусто, я спросила:

-- Как провел праздники? -- уж не помню, какие.

-- Ездил в Тель-Авив к друзьям.

-- Ну и как они? Тоже свой бизнес?

-- Что вы... У них все нормально -- работают. В магазинчике все еще было слышно: "Юра! Юрочка!", но все больше вперед выступал Миша. Он был красивый мальчик с усами, за те месяцы, что работала лавка, повзрослел и поднаторел в торговле, теперь он старался подойти к покупателю первым:

-- Что вам?

Появились какие-то новые люди -- постарше. Потом я узнала, что это Мишины родители. Стал приходить сюда однорукий старик с орденскими колодками на пиджаке. Он перебирал овощи и всех уговаривал купить сдобные сладкие булочки с повидлом, говорил, что вкусно и дешево -- всего за шекель. Это был Мишин дедушка.

Как-то несколько дней подряд я не видела Юры и спросила у Светы:

-- Где Юра?

-- Он больше не будет работать здесь.

-- Почему? Что-то случилось?

-- Кажется, уезжает, -- ответила Светлана небрежно, будто и в самом деле не знает, будто Юра ей едва знаком.