Один год на корабле - [4]

За время КМБ я был в разных нарядах: дневальным в роте, помощником дежурного офицера, караульным. И вот в один такой день, когда я был дневальным (задачей дневального было подчиняться дежурному, нести службу в установленном для него месте, обычно внутри помещения у входной двери, и быть в курсе всего), я заметил, как карачаево-черкесы своей компанией сидят и что-то там читают и смеются. Понаблюдав за ними какое то время, я понял, что они вытащили письма из ящика для отправки, которые написали наши сослуживцы своим домашним, и этим развлекались, читая их.

– Ты ничего не видел! – сказал мне один.

– Я все видел! – ответил я.

Больше за этим гнусным занятием я их не видел, но осадок был неприятный, хоть моего письма там и не было.

Наступила середина декабря, и настал момент Х: присяга, после которой нас должны были отправить в разные места службы. Выучив текст присяги наизусть, мы по очереди выходили и зачитывали ее на плацу. Народу было полно, помимо военных, присутствовали родители и родственники. Нам повезло с Васей, так как к Богунчику приехала родственница на присягу и забрала нас троих в увал до вечера. Это была первая наша самостоятельная вылазка в город за два месяца. Нагладив форму, три «морских волка» выбрались на свободу, чтобы вдохнуть воздух свободы перед настоящей службой!

Мы вышагивали вольной походкой в брюках клеш, цокая начищенными туфлями о брусчатку севастопольских улочек, где когда-то в далеком XIX веке гуляли моряки после дальних походов и сражений. Зайдя в магазин, чтобы купить газировки, я был уверен, что девочки за прилавком сейчас будут стрелять нам своими глазками, но нет, произошло ровно наоборот: они даже не обратили никакого внимания на нас. Для них парни в форме – это было так же обыденно, как в больнице человек в белом халате. Ведь Севас – это многовековой портовый город, и, скорее всего, кто-то из их родственников или друзей как-то, но был связан с ВМФ.

Зайдя в «Макдоналдс», мы увидели матросов в иной форме и не с такими нашивками, как у нас. Это были украинские матросы. Они жевали гамбургеры и с какой-то неприязнью поглядывали на нас: наверное, завидовали нашей форме.

Настало последнее – медобследование. Каждый получил свою порцию прививки в задницу, которую делала бабулька с уставшими глазами, и после измерения всех параметров (вес, рост, давление) мы по очереди заходили в кабинет к главврачу. Врач был полковником по званию, добродушный мужичок. Мне он сказал следующее:

– По своим параметрам ты подходишь для службы морпехом, что ты думаешь?

Я, недолго думая, ответил, что хочу на корабль. Он что-то подписал и пожелал мне хорошей службы. После нас, полуголых, построили в шеренгу. И тут вошел в помещение здоровенный подполковник со шрамом на лице, одетый по форме морпеха, а с ним двое рослых бойца. У него был какой-то список, позже я понял: там были наши фамилии, тех, кого они себе отбирали в часть. Часть та называлась «Казачка», многие почему-то опасались ее.

– Петров! – низким голосом назвал мою фамилию здоровый подпол, а вернее, машина для убийств, по крайней мере, мне показалось, что он убивал – и не раз.

– Я! – с какой-то появившейся уверенностью ответил мой голос.

Он неспешно подошел, посмотрел на меня, поглядел в бумаги и спросил:

– В морпехи пойдешь?

– Товарищ подполковник! – протараторил я. – Всегда хотел ходить по морям. Хочу на корабль.

– Хочет он, – усмехнулся и, пометив что-то в списке, удалился, а за ним и те двое.

Фу-ух, вроде пронесло…

3. Новоросс

Спустя несколько дней за нами пришел автобус, который должен был прямиком отвезти нас в Новороссийск. Так как было подозрение, что предстоящее будущее будет довольно интересным, мы решили подготовиться и зашили деньги, которые у нас были, Васе в подштанники. Предвкушая что-то новое и, вероятно, опасное, мы покинули город Севастополь и, доехав до Керчи, вышли на досмотр на границе. Стояла глубокая ночь, толпа военных молча курила. Ощущение волнения не оставляло нас. Никому не хотелось говорить, каждый думал о своем, а вместе об одном: что дальше?

Пройдя таможенную процедуру осмотра, мы сели в автобус, заехали на понтонную переправу, и я уснул. Проснувшись, мы уже ехали по территории России, в Краснодарском крае в направлении города-героя Новороссийска. Я наблюдал, как с гор поднимается солнце, вдоль дороги мужик гнал стадо коров, а где-то вдалеке виднелось море. Вдруг Вася дернул меня за рукав:

– Леха, дай телефон – мамке позвонить!

Через час мы уже были почти на месте. Подъезжая к полуэкипажу (воинская часть, откуда нас должны были забрать на коробку), мы увидели порт, он располагался вдоль бухты. Неподалеку стояли промышленные и военные корабли, а позади горы, высокие и загадочные, прямо напротив моря, где шныряли от кораблей в порт и обратно лоцманские суденышки. Это был портовый, промышленный и необычайной природной красоты город-герой Новороссийск.

И вот наш автобус уже стоял у части, где, по-видимому, нас ждали «с распростертыми объятиями». Встречать нас вышло человек 15. Как позже выяснилось, в этой части проходили службу пара десятков человек, которых не брали по каким-то причинам на корабли. Им нравились поступления призывников, так как они на них (на нас) неплохо наживались. Молодняк, пока за ним не пришли с кораблей, выполнял разные указания и работы осевших в полуэкипаже.