Один день - [3]

– Да. Потому что он такой и есть. Ебучий День Святого Валентина.

– Что есть, то есть,– сказал он, вдруг становясь мрачным.

Такое возможно? Неужели я действительно нашла ещё одного человека, который понимал, что День Валентина вовсе не праздник, а проклятье, рекламный кусок дерьма под предводительством тирана, скрывающегося за маской крошечного купидона?

Я хмыкнула в ответ на его угрюмый тон.

– Какие-нибудь следы моего телефона?– спросила я, надеясь, что мы найдём эту чертову штуковину. Он стоил целое состояние.

– Мы уже недалеко от места, где ты писала.

Это замечание заставило меня покраснеть.

– Знаешь, ты мог бы перестать упоминать о том, что видел меня при таких неловких обстоятельствах.

– Всем нужно писать,– сказал Лиам как ни в чём не бывало.– Я же не застал тебя в момент, когда ты решила посра...

– Тра-ля-ля!– закричала я, чтобы он заткнулся.

Он засмеялся и остановился взглянуть на меня.

– Не могу поверить, что ты пропела «тра-ля-ля». Так же больше никто не делает.

– Я делаю... когда пытаюсь остановить грубых американцев от обсуждения моих физических потребностей.

– Всем нужно сра...

– Тра-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!

В темноте я смогла различить, как плечи Лиама дрожали от смеха.

– Ты хоть осознаёшь, что напеваешь «Украсьте зал» (прим. – загуглите «Deck the Halls», вы точно знаете эту мелодию)?

Я быстро проиграла эту рождественскую песенку в голове. Чёрт. Ведь действительно её напевала.

– Хватит говорить о... некоторых вещах, тогда я перестану тра-ля-лякать.

– Понял,– торжественно пообещал Лиам.

Он наклонился, затем выпрямился и обернулся, в руках у него был мой телефон.

– Выглядит неплохо.

– О, слава богу,– я с радостью забрала пропажу.– Спасибо. А рулон бумаги там нигде не видно?– спросила я, вглядываясь в темноту за его плечом.

Лиам обернулся, наклонился и поднял туалетную бумагу.

– Слава богу.

– Помочь найти дорогу к фургону?– предложил Лиам, в словах слышался смех.

Не хотелось себе в этом признаваться, но я точно буду какое-то время блуждать тут потерянная, поэтому лучше все-таки смириться с тем фактом, что американец вовсе не маньяк-убийца.

– Да. Пожалуйста.

– Нет проблем.

И вот я снова следую за ним, освещая себе дорогу собственным фонариком на телефоне.

– Знаешь, тебе не помешало бы потратиться на обычный фонарик,– сказал Лиам.– Этот в телефоне слишком слабый, светит недалеко.

– Достаточно далеко, чтобы я смогла найти место пописать,– ответила я, забыв на мгновение, что категорически запретила говорить о моих физических потребностях.

Внезапно мы вышли из леса около остановки в нижней части склона, за которым была стоянка. Лиам забрался на холм, а затем повернулся помочь мне и подать руку.

Когда наши руки соприкоснулись, дрожь пробежала по всему моему телу от ощущения его загрубевшей кожи. Его рука была огромной по сравнению с моей, и Лиам легко втащил меня наверх, будто я была легче пёрышка. Списав дрожь на очень холодную погоду на улице, я проигнорировала возникшее ни с того ни с сего осознание, что почувствовала что-то к Лиаму.

Его фонарь осветил фургон моего брата.

Фургону было около восьми лет, и он не являлся самой красивой машиной в мире. Зато внутри было очень удобно. Наряду с большой спальной зоной там была ещё раковина для мытья и горелка, чтобы подогреть воду для чая или разогреть суп и бобы.

Я подумала о Лиаме в его маленькой палатке на морозе. С моей стороны разумнее было бы просто уйти в фургон. И всё же я испытывала странное чувство благодарности к американцу, и совсем уж непонятное нежелание прощаться с ним вот так.

Что было нелепо, ведь я провела всю прошлую неделю, избегая мужчин, и наслаждалась каждым мгновением.

– Подожди здесь,– сказала я, проходя мимо Лиама к фургону. Забравшись в него сзади, я открыла ящик под горелкой. Достав складной нож, который там хранился, я вылезла из фургона и открыла ножик.

– Не хочешь выпить чашку чая?– небрежно сказала я.

Лиам перевёл фонарик с меня на нож.

– Откуда мне знать, что ты не маньяк-убийца, планирующий освежевать моё прекрасное тело?

Его попытка съязвить вызвала у меня улыбку.

– Я буду держать нож под рукой для защиты, тогда ты получишь чашку горячего чая, или можешь возвращаться обратно в лес к своей холодной крошечной палатке. Что выбираешь?

– Не откажусь от чая, спасибо,– сказал Лиам и зашагал в мою сторону.

Свет из фургона упал на его лицо.

Охренеть!

У него был точёный щетинистый подбородок, коротко стриженные русые светлые волосы, и он был... ну, он был секси.

Просто невероятно сексуальный.

Он не шутил о своём прекрасном теле.

Я неуверенно улыбнулась ему и жестом показала, что он может подняться. Внезапно эта идея показалась мне не такой уж хорошей. Обычно мне было очень сложно устоять перед смазливым личиком, а я зареклась на какое-то время иметь дело с мужчинами.

– Ты хоть понимаешь, как сильно я рискую,– сказал Лиам, при этом умудряясь изящно забраться в фургон, несмотря на крупное телосложение.– Ведь ты здесь можешь сделать со мной что угодно.

Я усмехнулась его поддразнивающему тону, уже полностью очарованная им (за что внутренне себя проклинала!). Мы закрыли двери, чтобы не впускать холод, и я положила ножик рядом с горелкой, а сама надела куртку как можно быстрее. После чего я поймала взгляд Лиама, и в ярком освещении внутри фургона его глаза оказались просто великолепны. Светло-зелёные и очень выразительные.