Один день в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы - [28]
Лавочник переходит улицу, в руках у него блюдо с завтраком: хлеб, сушеный инжир и сыр; он жадно глотает еду. Надо успеть сделать еще одно дело, доедая завтрак. На углу улицы он поднимает голову на эдикул, квадратную нишу в стене, в которой находится огромный гипсовый фаллос, раскрашенный в ярко-красный цвет. Касаясь его рукой, он что-то шепчет. Каждое утро его день начинается с этого обряда.
Действительно, эрегированный член у римлян считается приносящим удачу. Они повсюду в Риме: высечены на огромных плитах, которыми вымощены улицы, на стенах портиков или на входах в лавки. Встречаются даже связки из нескольких бронзовых членов-подвесок, висящие на цепочках над входами в дома и магазины, с колокольчиками внутри. Римляне называют их "тинтиннабулы" (tintinnabula), то есть "бубенчики" или "звоночки": считается хорошей приметой прикасаться к ним, заставляя звенеть, всякий раз, когда проходишь мимо.
Многие носят на шее в виде кулонов маленькие бронзовые пенисы (часто вместе с пенисом вешают на цепочку и бронзовый "кукиш" — символическое изображение полового акта).
Может показаться удивительным, но этот обычай фаллических талисманов дошел до наших дней, хотя и в "замаскированном" виде: в определенный момент пенис превратился в знаменитый "рог" из красного коралла или слоновой кости, который многие итальянцы носят в кармане, сумке, на браслетах или на шее. И это не говоря уже о "крупногабаритных рогах", которые можно увидеть в Италии подвешенными в кабинах водителей-дальнобойщиков. Настоящая археологическая находка из области суеверий…
Из соседствующей с магазинчиком мастерской раздается ритмичный стук молотка. Заглянув, мы узнаем, что сосед нашего лавочника — ремесленник, медных дел мастер. Он невероятно худ, чернобород и смугл, несомненно уроженец ближневосточных провинций. Мастер сидит скрестив ноги и бьет молотком по дну котла. Он работает с удивительной точностью и быстротой: за доли секунды, отделяющие один удар от другого, он успевает немного повернуть изделие, чтобы ударить по новому месту. Можно залюбоваться этой картиной: кажется, будто котел вращается сам, застыв в воздухе между руками медника.
Мастер на мгновение поднимает голову, посылает нам улыбку и вновь склоняется над котлом. Наверное, этот шум соседям нелегко терпеть… Мы знаем из древних текстов, что медники, с их характерным стуком, считались типичным "звуковым сопровождением" жизни римских улиц.
Кто знает, возможно, изделие, которое мастерит медник, покрытое изящной чеканкой, будет обнаружено археологами спустя восемнадцать столетий и попадет в музейное собрание… Простой предмет обихода, на который посетители музеев лишь бросают походя рассеянный взгляд: а вот если бы мы смогли присутствовать при его создании, восхищаясь мастерством и тщательностью работы этого ремесленника, он предстал бы перед нами настоящим маленьким шедевром. Мы склонны забывать об этом, но подобное "человеческое" измерение применимо к любому предмету, выставленному в музейных витринах, даже самому простому и незатейливому. Попробуйте представить себе, как создавались вещи, которые вы разглядываете через стекло, какой труд вложен в их изготовление: они сразу покажутся вам интереснее.
За спиной ремесленника, среди груды медных котлов, кувшинов, форм для выпечки, — неизменная лестница на антресоли.
Интересная деталь: первые четыре или пять ступенек — кирпичные, а остальные — деревянные: это сделано из экономии и, возможно, помогает уберечь от огня верхние этажи, если внизу упадет светильник и вспыхнет пожар. Или же, как кто-то заметил, это изобретение владельцев лавок, чтобы "запирать под домашним арестом", разобрав лестницу, арендаторов, медлящих с платежами, подобно тому, как мы это видели в инсулах.
Если так, жизнь этих ремесленников и лавочников весьма нестабильна и непредсказуема. Существование целой семьи балансирует между скудным доходом от торговли и непосильной порой арендной платой… Неуверенность в завтрашнем дне — одна из самых распространенных черт на улицах Рима.
Мы уже не посередине улицы, а под длинным портиком, чрезвычайно напоминающим те, что встречаются в центре крупных городов севера Италии, часто основанных римлянами: под арками портика расположен длинный ряд "таберн". Зрелище удивительное. Каждые пять метров меняется тип выставленного товара и, в зависимости от него, цвет лавки. По сторонам от входа в лавку или мастерскую и на веревках, натянутых под портиком, подвешены изображения товара, аналог наших вывесок. Они наглядно сообщают о том, что здесь изготавливают или чем торгуют — настоящая "энциклопедия ремесел" древнего Рима.
Вот продавец люпина (lupinarius), затем бронзовых дел мастер (aerarius) и его мастерская, потом кондитер (dulciarius), продавец тканей, умеющий шить туники (vestiarius), вход в небольшое домашнее святилище Исиды, продавец цветов, специализирующийся на погребальных венках (coronarius), зеркальных дел мастер (specularius), зеленщик (pomarius), дамский сапожник (baxearius), торговец жемчугом (margaritarius), чей магазинчик примыкает к мастерской его брата, который обрабатывает слоновьи бивни, привезенные из далекой Африки (eborarius). Наконец, непременный "бар" (popina), куда многие приходят, чтобы съесть свой легкий завтрак.
Место действия книги знаменитого итальянского палеонтолога, тележурналиста и писателя Альберто Анджелы — вся Римская империя эпохи Траяна. Как жили в то время? Каких людей мы встретили бы в ее городах? Как удалось римлянам создать столь грандиозное государство, объединив столь различные народы? Путешествуя по бескрайним просторам великой Римской империи вслед за сестерцием с портретом императора Траяна, отчеканенным в самом ее сердце — Древнем Риме, автор проведет своих читателей в отдаленные уголки империи времен правления одного из «пяти добрых императоров».
Глаза легендарной «Джоконды», ее непостижимая улыбка ежегодно привлекают в парижский Лувр миллионы людей со всего света. Не менее непостижима и титаническая личность ее создателя, Леонардо да Винчи, – художника, ученого, архитектора, стратега, изобретателя, чей универсальный гений, поразительный даже для эпохи Возрождения, не перестает изумлять человечество и многие века спустя. Альберто Анджела, с блеском продемонстрировав присущий ему редкий талант на страницах своих книг оживлять давно ушедшие в прошлое эпохи, приглашает читателя отправиться в мир Леонардо и присоединиться к увлекательному расследованию истории создания его самого знаменитого шедевра.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.