Один день - [6]

Одна жизнь за один день.

Мир воскрес перед Аланом.

Он понял, что на закате умрет.

В зале не было слышно ни единого звука.

Прошло десять минут, все разошлись, и Алан стоял и смотрел на Кронуса.

— Давай-ка пройдемся, — предложил наставник.

Алан молча пошел к знакомому холму. Остановился он только на вершине. В раскаленном воздухе гудели цикады. Кронус стоял рядом.

— Я не знаю, чем тебе сейчас помочь, — Кронус попробовал взять его за плечо.

— Не трогай меня!! — истошно заорал он. — Ты не человек, Кронус. Ты тупая машина. Из разряда тех, что кормили меня кашей на рассвете. Тебе безразлично мое состояние. Уходи.

Кронус долго молчал.

— Я вынянчил десять тысяч поколений. День за днем. Абсолютно все они говорили мне то же самое, что и ты сейчас. Ненависть — естественная человеческая реакция, вызванная собственным бессилием перед неотвратимостью. Это пройдет. Через час ты будешь озабочен другими проблемами, ты не сможешь пойти против природы. Ты человек, Алан, и тебе присуще все человеческое. Не буду тебя раздражать.

Кронус ушел по направлению на север от лагеря. Его силуэт вибрировал в знойном мареве.

Алан сел на землю и заплакал: вот она, беда. Он не хотел никуда идти, он просидел бы на этой черствой земле вечность. Время сожрет его, вместе с его сородичами.

— Ты убиваешься зря, — прозвучал у него над ухом резкий, насмешливый голос, — Твой робот-нянька прав. Всегда и во всем. Как и мой, но я уничтожил его, он слишком много болтал.

Алан вскочил — перед ним стоял тот самый парень со шрамом.

— Кто ты?

— Меня зовут Яков. Но мне не нравится это имя. Я предпочел бы другое — Мафусаил.

— Какое тебе дело до моих переживаний? Можно подумать, ты чем-то от меня отличаешься.

— В сущности, конечно, ничем. Мне интересно, так ли ты на самом деле умен, каким кажешься. Ближайшие часа два это покажут.

Парень вызвал у него неприязнь.

— Минуты идут, мы взрослеем, и от каждого из нас зависит, с какими результатами мы придем к финишу. Каждый из прибывших сюда ощущает это. Каждый понимает, что можно целый день просидеть на голых камнях и сдохнуть, так ничего не пережив, не получив удовольствия. Я уверен, что наши кукловоды постараются обеспечить нам сладкую жизнь, чтобы умирать было не так горько; в городе откроются Залы развлечений, Залы соревнований, Залы зрелищ, экскурсии и тому подобное, люди потянутся туда, люди с остервенением набросятся на этот наркотик, — Яков вздохнул, — Вся соль в том, что это бессмысленно, они ничего не достигнут, насладившись вдоволь оргиями, они с радостью примут смерть, смерть станет для них избавлением от мук совести. Так что у тебя все впереди, Алан, иди к своей девушке, получай удовольствие вместе с ней, пока можешь.

И Яков двинулся прочь.

— Стой! — хрипло окрикнул его Алан.

— Никогда! Я буду двигаться вперед, пока не умру.

Яков все больше удалялся, Алан стоял, не зная что и делать.

— Где мне тебя найти?

— Хижина номер "15"!

Он вернулся к друзьям. Все они приняли истину по-разному, но в их действиях явно читалось торопливое стремление жить. Это перестало походить на сообщество веселых подростков. Шер смотрела на него уже по-другому, с желанием. Улучив минуту, когда они остались одни, она взяла его за руку.

— Это жестоко и несправедливо.

— Такова жизнь.

— Лучше бы мы вообще не появлялись на свет.

— Да.

— Алан, я прекрасно понимаю твои чувства. Я думаю, ты тоже понимаешь мои.

— Не сомневайся.

Оба посмотрели на часы. Тринадцать. Разгар дня. Зенит жизни.

— Давай улетим куда-нибудь подальше, — предложил он, — Чтобы никто не мог нас увидеть.

— Никому до нас нет дела. Каждый заботится о себе.

Они сели в геликоптер, захватив необходимое. Алан проложил курс в район субтропических лесов. Они провели вместе ровно час. Десять биологических лет. Это был самый продолжительный период счастья в жизни Алана.

— Пора возвращаться, — сказал он, смотря на циферблат, — Четырнадцать часов.

Машина принесла их обратно, к поселку, к хижине, к друзьям. Курт, Дин, Сандра изменились до неузнаваемости, это были зрелые мужчины и женщина. Курт еще больше раздался в плечах, Дин стал долговязым флегматиком, Сандра тоже остепенилась, движения ее приобрели аристократизм.

— Скучали без нас? — осведомился Алан.

— Разумеется, нет, — отрезал Дин, — Как впрочем, и вы.

Все рассмеялись. Процесс шел своим чередом: необратимый процесс, который нельзя остановить. Они сидели за столом и принимали пищу.

— Предлагаю совершить путешествие к последним городам, — сказал Курт.

— А я хочу в обсерваторию, — это высказалась Сандра.

— Я бы предпочла Зал искусства, — произнесла Шер.

— Сколько людей, столько и мнений, — решил Алан. — Что ж, пусть каждый выбирает сам, но лично я отправляюсь с Куртом.

— Отлично! Вылетаем! — Курт довольно стукнул по столу кулаком.

— Ладно, уговорили, я с вами, — проворчал Дин.

Женщины уставились друг на дружку. Секунды внутренней борьбы.

— Мы отправимся на орбиту.

Огромная, пустынная, мертвая равнина, полностью лишенная растительности, раскинулась перед ними, бесконечное плато, убегавшее на тысячи километров во все четыре стороны света. Казалось, оно покрывало всю планету. Трое мужчин в защитных комбинезонах стояли возле остывающего коптера, в паре километров от них в пыли скорчился город. Алан отметил, что на земле вновь появились тени. Тени будут удлиняться.