Один день Григория Борисовича - [28]

Хорошо, Антон Петрович на месте оказался, его поймать тоже проблема. Он сразу без слов понял, с чем Григорий Борисович пришёл, просьбу его участливо выслушал, покивал сочувственно, лоб поморщил. Говорит:

- Ты бы, Борисыч, чуть раньше зашёл, я бы тысяч пятьдесят дал, а сейчас уже нет, ушли. Может дня через два...

Что ж, отрицательный результат - тоже результат. Идти дальше надо бы, да так просто уйти неловко, будто только ради денег заходил. Григорий Борисович спрашивает:

- Антон Петрович, как ваш внук?

Дочка старшая у него в прошлом году замуж вышла, тоже за учителя, кстати, из их же школы. Недавно внук родился.

- Нормально, Борисыч! Только дочка в декрете, их семья сейчас на мне, у зятя всего девятый разряд, зарплата - одни слёзы... Но ничего, всё образуется.

Слушай, у тебя нет парня на примете? Младшей моей уже двадцать четыре, сейчас не выйдет замуж - в девках останется, где бы мне ещё одного дурака найти, - засмеялся невесело, - ну ничего, твои девки скоро подрастут, их замуж будешь выдавать - узнаешь почем фунт лиха...

Григорий Борисович поблагодарил, извинился и пошёл, хотя Антон Петрович был не против ещё "за жизнь" поговорить, ему торопиться некуда. Да, несколько лет ещё пройдет и дочери взрослыми станут. Хорошим, порядочным девушкам сейчас ох как тяжело, их гораздо больше, чем парней хороших... Просто порядочных парней мало!

Однако, торопиться надо, уже 15 часов 47 минут.

Проходя мимо толпы опять мат услышал, на этот раз громче и ясней. И, хоть и плохо было видно в темноте, улыбочки парней увидел, девятиклассников, хорошо ещё не своих классов. Впрочем, на какой-то миг показалось ему, что в толпе лицо Андрея Иванова промелькнуло. Тут уже так просто пройти нельзя, тут хочешь ни хочешь, а вмешаться надо, хотя это и не очень благоразумно. Тут уже вопрос чести. Он остановился резко, повернулся к толпе, стараясь говорить твердо и уверенно сказал:

- Кто это тут так ловко кроет?

В ответ наглый дружный хохот, но признаваться никто не хочет. Попробуй, найди виновного, а пройти просто тоже нельзя. Что делать с ними, всю ватагу к директору вести - нереально, да и вряд ли у того сейчас время есть пустяками заниматься... Идти за подмогой? Тоже ерунда. У Григория Борисовича появился шанс красиво уйти, он это почувствовал, говорит:

- Нет среди вас ни одного нормального смелого парня! Чуть что за чужие спины прячетесь,.. - хотел перед уходом ещё чего-нибудь добавить перед уходом, но вдруг услышал:

- Иди ты дядя своей дорогой, пока цел!

Перед ним стоял незнакомый парень, лет семнадцати-восемнадцати, и нагло смотрел в глаза. Ростом парень примерно с Григория Борисовича, но шире раза в полтора, видно "качок", цепочка золотая на шее - претензия на "крутизну". Как это Григорий Борисович не заметил его в толпе, вот что значит плохое освещение. Дело принимало совсем нехороший оборот, но отступать сейчас уже нельзя ни в коем случае. Стараясь держаться как можно спокойней, Григорий Борисович сказал:

- Что-то раньше я тебя здесь не видел. Как тебя звать, кто ты такой?

- Ты чё, в натуре, не понял, иди в ... - парень смерил презрительным взглядом тощую фигуру голодного учителя, которая выглядела очень смешно против его собственной откормленной и тренированной, и добавил, - у тебя что, лишнего здоровья много? Сейчас последнего лишишься!

Он, пожалуй, и с тремя такими, как Григорий Борисович справится, тренировка, да и харчи не те. Да, по-хорошему разойтись вряд ли получится, подумал учитель. Ему показалось, что парень не в себе. Вроде и спиртным от него не пахнет, пожалуй чем-то обкурился или накололся. Он представил, что придёт на урок с синяком под глазом, как на это среагирует класс... Впрочем, хорошо, если отделаться удастся только синяком, с очками как быть? Как назло запасных у него нет, всё никак сделать не удаётся, то денег нет, то времени. Если очки будут сломаны, как работать? Но ведь последствия драки могут оказаться печальней сломанных очков и синяков. Как поведёт себя толпа? У них могут быть ножи или что-то в этом роде.

Да зачем им против него ножи, кулаков и ног достаточно. Самое главное не пропустить прямой удар по глазам с его сильной близорукостью это опасно... А если с ним, не дай Бог, что случится, то кто позаботится о семье, о дочерях?

Скорей всего никто. Чёрт, даже газового баллончика при себе нет, а ведь подобные случаи бывают в школе регулярно...

Эти мысли мгновенно пронеслись в голове Григория Борисовича, но никак не отразились на его лице. Он продолжал смотреть прямо в глаза хулигану и говорил что-то соответствующее обстановке. Подростки кто со страхом и любопытством наблюдали за этим противостоянием, но никто не вмешивался. Никто из них не хотел портить отношения ни со школьным учителем, ни со своим паханом, как мысленно окрестил его Григорий Борисович. Тот начал уже замахиваться на учителя своим внушительным кулаком, на пальцах его Григорий Борисович заметил какую-то татуировку. Учитель инстинктивно начал принимать защитную стойку (в левой руке портфель некстати, мешает сильно), хотя дрался последний раз он лет двадцать пять назад, ещё школьником. Они смотрели друг другу в глаза...