Один день без Сталина. Драматическая история обороны Москвы - [18]
Вторым человеком в аппарате Союза писателей, ведавшим всеми организационными делами, был в ту пору Валерий Яковлевич Кирпотин, литературный критик, работавший в тридцатые годы в ЦК партии. Всю жизнь он вел дневник, опубликованный после его смерти.
«Писатели нашли свое место на войне, – отмечал Валерий Кирпотин. – Но есть случаи иного порядка. Леонид Максимович Леонов желает добыть себе разрешение, официально оформленное, для отъезда. Мещанская суть его выразилась особенно в претензии, чтобы правительство взяло тридцать (и его, конечно, в том числе) писателей с семьями и поместило бы на время войны в санаторий. Хочется, чтобы пылинка не коснулась благообразного и добротного быта, хотя бы весь мир был в огне…
Видимо, действует он на переделкинцев. Погодин требовал отъезда в Ташкент, говорил, что иначе сопьется. Но очухался и засел писать пьесу. Хочет уехать Федин, но с соблюдением приличий. Трогателен Пастернак, который вовсе не трусит. Стоял на крыше, «ловил» немецкие «зажигалки». Находит прелесть в московской жизни без семьи, с опасностью, не теряет внутренней свободы…»
Все вели себя по-разному.
«Вернулись Фадеев и Шолохов, – пометил в дневнике Аркадий Первенцев. – Они были всего три дня на фронте. Сейчас Шолохов в «Национале». Так, конечно, можно воевать. Интересно, какие выводы он сделал из своей поездки по фронту?»
Писатели ждали эвакуации. Очевидцы писали о заискивающих голосах и бледных, потных лицах тех, кто добывал документы на выезд. По плану эвакуации посылали в Казань. Самые практичные просили Ташкент – там теплее и сытнее. Наиболее важные, номенклатурные писатели получали уверения в том, что они значатся в особом списке – их «вывезут в любую минуту и не допустят остаться на съедение врагу».
Выезд из Москвы контролировался партийным аппаратом.
Первый секретарь Сокольнического райкома партии Екатерина Ивановна Леонтьева жаловалась руководителям города:
– Повальное шествие в райком партии – командировки туда, командировки сюда. Везде визы стоят то начальника главка, то председателя какого-нибудь союза, объединения – «разрешаю», «разрешаю».
– А командировки куда? – поинтересовался Щербаков.
– Спрашиваем, куда командировки. Говорят в Свердловск. А где семья? В Свердловске. Или командировка в Молотов (ныне Пермь. – Л.М.) Спрашиваем – где семья? В Молотове. Недавно была командировка в Тамбов. Я спрашиваю – где ваша семья? В Тамбове. Были случаи со стороны начальников главков. Я имею в виду Главмуку. Они эвакуировали семьи, а теперь некоторые семьи возвращают, и тут у них находятся опять мотивы, аргументация – как бы семью вернуть. Или отправляют начальника отдела технического контроля макаронной фабрики в Иркутск. Я говорю: неужели нельзя найти другого человека? Отвечают: он незаменим. А как же фабрика? На этой фабрике настроение нездоровое, а главк и наркомат политически к этому делу не подходят.
– Это дезертиры и их покровители, – грозно констатировал Щербаков.
– У нас есть директор таро-ремонтного завода, – продолжала секретарь райкома. – Нам пришлось его вытащить на бюро и сделать показательное совещание. Два дня для него чурки готовили на газогенераторной машине, и в воскресенье он делает до трехсот километров к своей семье. И здесь тоже пишет начальник – «разрешаю»!
Екатерину Леонтьеву взяли на партийную работу перед войной, первым секретарем райкома она стала в апреле сорок первого, а до этого работала заместителем декана исторического факультета Московского института истории, философии и литературы.
Валерий Кирпотин, конечно же, описал и 16 октября:
«Фадеев сидел дома напряженный, как струна, ждал, когда за ним приедут. Сам позвонить Щербакову не решался. Мне он сказал по телефону:
– Позвони Щербакову, назовись моим именем, и он возьмет трубку.
Я позвонил секретарю ЦК!
Мне сказали:
– Его нет.
Я сказал Фадееву:
– Щербакова нет.
Он воскликнул:
– Значит, он уехал!
Из этих слов я понял: он узнал, что хотел узнать.
– Не ехать – это измена, – добавил Фадеев. – Восстанови вагоны, которые были выделены писателям для эвакуации.
И я, не имея власти, пробивался на фантастически перегруженном Казанском вокзале через груду тел к каким-то дежурным, толкался, лез, наивно и самоотверженно выполняя невыполнимое поручение, которое должен был выполнить сам Фадеев со своей вертушкой, со своим положением члена ЦК…
Фадеев не имел права давать мне безнадежных поручений. Я не должен был вести себя, как добродетельная овца.
Фадеев уехал нормально, со всеми удобствами. Он знал, что я могу биться на вокзале головой о стену и ничего не добьюсь. Но он со свойственным ему в иные минуты цинизмом сделал меня потом козлом отпущения».
Аркадий Первенцев и Федор Панферов, крупная фигура в писательском мире, пришли в здание Союза писателей. Спросили у Кирпотина:
– Какие новости?
– Звонил Фадеев. Он сказал, чтобы писатели выезжали, кто как может. Надежды на отдельный эшелон нет.
– Где Фадеев?
– Я пробовал с ним связаться. Его уже нет.
– Где Хвалебнова?
Ольга Александровна Хвалебнова служила партийным секретарем в Союзе писателей. По совместительству она была женой Ивана Федоровича Тевосяна, наркома черной металлургии. Взял ее в союз Фадеев, однокашник Тевосяна по Горной академии.
Россия всегда играла ключевую роль на международной арене. Но внешняя политика государства, как правило, является отражением происходящих в нем внутренних процессов. Со сменой правителей менялся и политический курс нашей страны, что влекло за собой кардинальные перемены во внешнеполитическом ведомстве. Это проявлялось как в назначении нового министра, так и в смене приоритетов в работе. Требовались другие, более гибкие дипломатические подходы к решению мировых проблем. В данной книге автор показывает историю развития дипломатии с начала 50-х годов до наших дней, причем не только с позиции самих работников российского МИДа, но и с позиции их зарубежных коллег.
Еврейское государство было создано не Соединенными Штатами, а Советским Союзом. Израиль бы никогда не появился, если бы этого не захотел Сталин, в ту пору — лучший друг сионистов. Израиль бы не выжил, если бы Сталин не снабдил его оружием и солдатами в ту пору, когда американские политики менее всего желали появления еврейского государства.Но ради чего он это сделал? Какие тайные интересы связывал с Ближним Востоком? Почему так быстро переменился к Израилю? И главный вопрос: что принесло нашей стране сближение с арабским миром? Рассекреченные документы Министерства иностранных дел позволяют понять скрытые мотивы советской дипломатии на Ближнем Востоке.
С именем Леонида Ильича Брежнева связана целая эпоха в истории Советского государства. Общество, уставшее от волюнтаризма H. С. Хрущева, встретило его приход к власти с надеждой. Новый лидер имел большой опыт, участвовал в Великой Отечественной войне, входил при Сталине в состав руководства страны. И действительно, при Брежневе оборонное могущество и авторитет СССР обеспечили стабильность и равновесие сил в мире, стали препятствием на пути США к геополитическому господству. Советские граждане почувствовали уверенность в завтрашнем дне.
Вот уже столетие мы пытаемся понять, почему произошла Великая русская революция. Предательство? Заговор? Влияние темных сил? Чужие деньги? Был ли Ленин немецким шпионом, а Троцкий – американским? И почему император Николай II сразу не подавил восстание, не расстрелял бунтовщиков, вышедших на улицы Петрограда? Как ни странно это звучит, но глубинные причины, пружины и весь ход революции остаются непонятными и не понятыми. В своей новой книге Л. Млечин рассказывает о том, как развивались события 1917 года, изменившего судьбу России, – от убийства Григория Распутина до разгона Учредительного собрания, рисует портреты ключевых фигур русской революции, которые предстают в новом свете.
В переходную эпоху общество отчаянно ищет точку опоры. При Горбачеве бунтовали против власти, при Ельцине ждали от власти защиты. С появлением на политической авансцене Владимира Путина люди связывали надежду на стабильность и спокойствие.Новая книга Леонида Млечина — не только биография Владимира Путина, но и попытка разобраться в том, как изменилась Россия за последние годы. История страны не заканчивается на президентских выборах 2012 года. Нас подстерегает экономический кризис, Россия находится перед серьезными социальными вызовами.
Эта книга представляет собой подробное исследование истории госбезопасности СССР и России, начиная с 1917 года. Это достоверные портреты тех, кто в разные годы возглавлял ведомство на Лубянке, и объективный рассказ о поворотных событиях жизни страны, в центре которых стояла эта самая мощная государственная структура.По сравнению с предыдущими изданиями, разошедшимися несколькими тиражами, данная книга существенно дополнена новыми уникальными материалами. В частности, включены главы о госбезопасности при Б. Ельцине и В. Путине.
Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.
1945 год… Советский Союз обеспечил в Европе победу над Германией и разгромил на Дальнем Востоке японскую армию. Казалось бы, о событиях, произошедших семьдесят лет назад, сегодня известно абсолютно все. Но это не так. Не со всех архивов снят гриф секретности, а документы, которые стали доступны, порой не раскрывают некоторых загадок, а, напротив, множат их. К тому же современные историки и политики на Западе намеренно искажают факты в угоду своим геополитическим интересам.Виноват ли Сталин в разгроме Варшавского восстания? Каким было «восемнадцатое мгновение» весны без Штирлица? Освобождали ли Прагу власовцы? Могли ли немцы сбросить союзников в 1945-м обратно в Ла-Манш? Кто расчленял Германию? Знал ли Сталин об атомной бомбе США до Хиросимы и кто поставил Японию на колени: применение американцами ядерного оружия или советский бросок через Хинган? Кто насиловал немок? Кем были советские маршалы – бездарными мясниками или умелыми стратегами? Кто лукавил в Ялте и Потстдаме, Сталин или Черчилль и Рузвельт? И кто намеревался развязать Третью мировую уже в 1945 году?На эти и многие другие вопросы как всегда точно и убедительно отвечает в своей новой книге известный историк и публицист Сергей Кремлёв.
Первое военное потрясение в ходе Второй мировой войны осенью – зимой 1941 г. под Москвой вынудило Абвер и РСХА искать новые формы ведения «невидимой войны»: разведывательно-диверсионные группы с помощью авиации стали забрасываться не только в прифронтовые, но и в глубинные области СССР. Потугам противника советская сторона противопоставила заметно усовершенствованную систему охраны тыла: лидирующее положение в вопросах военной контрразведки стал занимать СМЕРШ.Заключительный же период в «тайной войне» пришелся на конец 1944-го – 1945 г., когда гитлеровские спецслужбы стремились любой ценой приостановить наступление советских войск за счет усиления контактов с различными коллаборантами и националистическими организациями.
Книга доктора исторических наук С.Т. Минакова посвящена трагическому конфликту между военной элитой и советским государственно-политическим руководством во главе со Сталиным. Именно этот конфликт стал причиной репрессий в высшем комсоставе Красной армии в 1937–1938 гг. Заговор «красных маршалов», утверждает автор, был, но какую роль сыграл в нем Тухачевский? Анализируя сложные и неоднозначные взаимоотношения «красного наполеона» и советского вождя в контексте международного положения и обострения после «военной тревоги» 1936 г.
В своей книге выдающийся мыслитель современной России исследует различные проблемы истории Рабоче-Крестьянской Красной Армии – как общие, вроде применявшейся военной доктрины, так и частные.Кто провоцировал столкновение СССР с Финляндией в 1939 году и кто в действительности был организатором операций РККА в Великой Отечественной войне? Как родилась концепция «блицкрига» и каковы подлинные причины наших неудач в первые месяцы боевых действий? Что игнорируют историки, сравнивающие боеспособность РККА и царской армии, и что советская цензура убрала из воспоминаний маршала Рокоссовского?Большое внимание в книге уделено также разоблачению мифов геббельсовской пропаганды о невероятных «успехах» гитлеровских лётчиков и танкистов, а также подробному рассмотрению лжи о взятии в плен Якова Иосифовича Джугашвили – сына Верховного Главнокомандующего Вооружённых сил СССР И.