Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой - [62]

Около шести лет назад мы с Майком, Стивом и несколькими старыми друзьями отправились в поход в Норт-Каскейдс, а точнее на Ледяной Пик. Нам осталось преодолеть двадцать четыре мили, и мы со Стивом приняли решение пройти их за один день. Мы очень хотели вернуться домой в субботу, чтобы сэкономить один день на отдых. Однако для меня идти вперед оказалось очень трудно. Когда мы добрались до перевалочного пункта, я ощутил пронзительную боль в ногах. Конечно, если бы от этого зависела моя жизнь или если бы я был один, то, невзирая ни на что, продолжил бы путь, но в тот момент мне не хотелось рисковать, и я отправил Стива одного. Он должен был пройти еще три мили и привести машину, которую мы оставили в начале пути. Изначально предполагалось, что преодолеть эти три мили должен буду я, но когда дошло до дела, то я сказал, что больше не могу и он должен забрать машину. Сначала Стив, как обычно, отказался, но увидев, что я не в силах сдвинуться с места, поднялся на ноги и вышел на дорогу. У него от природы сильные ноги. Он ходит медленнее, чем мы все, но при этом способен выдерживать высочайшую нагрузку. У Стива несгибаемая воля, ему удается быть сильным и беззаботным одновременно. Я понял это именно тогда, в конце того длинного двадцатичетырехмильного дня. Да, подобная сила воли дорогого стоит. Сейчас она бы мне очень пригодилась.

Шесть миль — это максимальное расстояние, которое я могу преодолевать за день с таким тяжелым рюкзаком за плечами, особенно учитывая, что заросли туссока становятся все гуще и гуще. Кроме того, я трачу много сил, чтобы не поскользнуться и не упасть. Вскоре, чтобы идти быстрее, придется освещать дорогу. А мне есть, куда торопиться, — меня ждет встреча со старым приятелем Джефом. Он старинный друг всей нашей семьи. Когда мы учились в университете, Джеф постоянно приходил к нам в гости, и мы вместе обедали. Я не видел его целый год. В юности мы часто путешествовали по Каскадным горам в Орегоне. Я ужасно скучаю по нашему братству, по той веселой атмосфере, которая царит в нашем кругу, когда мы отправляемся в очередной поход. Но больше всего я люблю вечера, когда мы вместе отдыхаем, пьем текилу, курим сигары и от души смеемся по любому поводу. Майк всегда берет с собой алкоголь и сигары. Это стало традицией. Мне не терпится ввести в наш круг Джулию. Не думаю, что она хотя бы раз в жизни курила. Надеюсь, мои братья не доведут ее до слез своим плоским юмором. Она говорила, что это вполне возможно, правда, в шутку. Интересно, как она воспримет их манеру общения, столь сильно отличающуюся от ее собственной. Она от природы очень вежливый и деликатный человек. Пожалуй, мне не стоит волноваться. Пусть она общается с ними так, как сочтет нужным. У нее сильный характер, и она наверняка возьмет ситуацию под контроль. Наверное, это слабость с моей стороны — так беспокоиться о ее воспитании и о том, что моим братьям этого воспитания недостает. Иногда я думаю, что слишком груб и неотесан для нее и не могу ей нравиться. Еще я бываю рассеянным и вместо того, чтобы уделить внимание ей, говорю только о себе и о своих приключениях.

В эти дни я позволил собакам идти без поводков, но они частенько отстают, поскольку слишком много времени уделяют поиску грызунов. Верхний слой земли практически сухой. Именно там сурки вырыли свои норки. Заставлять собак двигаться вперед очень утомительно — приходится постоянно возвращаться и отрывать их от копания.

Джимми неожиданно угодил в маленькую канаву. Пытаясь выбраться из холодной воды, он отчаянно скулит. Я иду назад целых двести ярдов, ориентируясь только на его жалобный вой. Наконец я вижу его. Передними лапами он уцепился за берег, однако тяжелый мешок с едой все равно тянет его ко дну. Я наклоняюсь, хватаю его за шкирку и быстро вытаскиваю.

— Ты ненормальный пес, — говорю я, а он тем временем отряхивается как ни в чем не бывало и вообще ведет себя так, словно ничего не произошло.

В другой раз Джимми теряет мешок, и мне приходится возвращаться и искать его. Слава Богу, что я не доверяю собакам жизненно важные предметы, без которых не смогу обойтись. Я постоянно ругаюсь, но это ни к чему не приводит. Я устал. В конце концов, они охотничьи собаки до мозга костей. Они принюхиваются, идут по следу, копают ямки в земле, бросаются в погоню, и ничто не может им помешать. Но когда они оба прибегают ко мне без мешков на спинах, я тут же понимаю, что сейчас нужно держать их на привязи постоянно. Один мешок находится сразу, а вот на поиски другого я трачу около часа. Ищу его рядом с холмиком, где видел их в последний раз (они, естественно, копали). В какой-то момент я даже подумывал бросить поиски, но в том мешке было целых двадцать фунтов собачьего корма. Я чувствую, что впереди сложные времена. Что-то внутри меня настойчиво говорит, что я должен найти этот мешок, если хочу выбраться отсюда, точнее если хочу, чтобы мы втроем выбрались отсюда. Мы трое — одно целое, и корм для собак — это все равно, что еда для меня. Я ни в коем случае не брошу их, скорее сам буду голодать, слишком многим им обязан.