Одежды Кайана - [14]

Охваченный паникой, он вскочил со стула:

— Я еду домой, — твердо заявил он. — Я вложил в это не меньше тебя. Я использую мое право вето.

— Нет, ты не вкладывал столько, сколько я! — воскликнул Маст, откинувшись на спинку и глядя на Педера снизу вверх. — Кто платил за координаты, за «Косту», за скафандр? Твои собственные расходы — ноль, и твоя доля в доходах, соответственно, меньшая. Или ты забыл об этом?

— Я рисковал жизнью, — ледяным тоном напомнил Педер. — А ты — нет, и никогда даже не собирался.

Крепко держа свою сумку, он неверной походкой вернулся к пластиковой капсуле лифта.

Пока лифт мчал его к убогому «верхнему этажу», он уже начал колебаться и раскаиваться в своей вспышке. Не задел ли он чувств Маста?

Когда он добрался до Тары-стрит, уже наступила полночь и над головой сияли звезды Скопления Зиод — искрящийся потолок для зала ночных городских огней.

Педер открыл замок своей маленькой мастерской «Сарториал Элегантор» и тихо вошел.

Запах ткани, накопившейся в запертом помещении, приветствовал его. В его воображении одежды, как армия на параде, выстроившиеся на полках и стеллажах, отдавали ему салют. Почти в полной темноте он миновал их и спустился на несколько ступенек в цоколь, где у него была мастерская. Там он включил свет.

В тщательном порядке перед ним выстроились инструменты его профессии. Гладильная доска, манекены, наборы энергоигл для сшивания, фибрильный станок — специальная машина для соединения тканей без остающегося затем шва. Другая машина предназначалась для вязки одежды и использования многих мотков пряжи. Управлялась она со специального пульта. Но ее Педер использовал редко — слишком механистична была работа, слишком непривычна для рук. Это было нечто, купленное по дешевке на фабрике.

Взгляд его упал на полузавершенные одежды, украшавшие стены, и, сравнивая их мысленно с содержимым дорожной сумки, которую он держал, Педер горько усмехнулся улыбкой художника, сознающего свою малость, сознающего, что он находится в присутствии творческой силы, превосходящей все, на что он мог бы рассчитывать, полагаясь лишь на собственный талант. И тем не менее, ему предстояло употребить свой талант, сколько бы его ни имелось, ибо, судя по первому поверхностному осмотру, костюм Фрашонарда был несколько для него великоват и его следовало подогнать. Сама мысль о том, что он будет подгонять произведение гения Фрашонарда, вызвала в Педере холод в позвоночнике. Но подгонку делать придется, если он хочет стать владельцем костюма в полном смысле.

Осторожно высвободив костюм из сумки, он повесил его на плечики и сделал шаг назад, чтобы оценить эффект драпировки. Так же, как и в первый момент, когда Педер увидел его на кайанском корабле, костюм завладел пространством комнаты. Костюм из проссима, созданный Фрашонардом! В какое беспокойство придет Маст, узнав, что Педер завладел такой редкостью! Возможно, что один этот костюм стоит столько же, сколько вся остальная их добыча, мысленно прикинул Педер. Все его внимание было направлено сейчас на костюм. Он был ослеплен простотой, элегантностью, превосходящей любую степень элегантности, которую он был в состоянии вообразить. Он пощупал двумя пальцами ткань рукава. Невозможно было определить, какой структуры была ткань — и не гладкая, и не грубая, каким-то образом сочетающая легкость складки с плотностью структуры.

На Кайане существовали тысячи разнообразных материй, натуральных, синтетических, но происхождение проссима для Педера являлось загадкой. Он даже не знал, синтетическая или естественная это ткань. Но ему было известно, что она очень редкая, дорогая и аристократическая.

Внезапно он нахмурился. Неужели он ошибся? Этот костюм теперь, кажется, был абсолютно ему впору. Он приподнял полу пиджака, осмотрел подкладку, но указания на размер там, конечно, не нашел.

Видимо, возбуждение опасной экспедиции исказило ясность восприятия, решил он.

Он чувствовал усталость. Позади был долгий трудный день. Завтра он примерит костюм. Он поднялся по лестнице в жилую часть мастерской. Там он разделся, облачился в вышитый тамбуром ночной балахон и погрузился в крепкий сон на любимой кушетке.

Его разбудил мелодичный звон сигнала у входной двери. Протирая глаза, он поднялся с постели и выглянул сквозь окно своего эркера-"фонаря", где находилась спальня. Предрассветная бледность очертила в полумиле от мастерской Педера силуэт громадного торгового центра.

Под эркером, на крыльце, стояли два человека, но полусвет приближавшегося рассвета был еще очень неясен, и он не мог разобрать, кто же там стоит.

По узкой лестнице он спустился в мастерскую. На полупрозрачную входную дверь уличный фонарь отбрасывал тень двух силуэтов — один высокий и стройный, второй — низенький и полноватый. Вздохнув, Педер поспешил пробраться сквозь стеллажи с одеждой и отпереть дверь.

В мастерскую быстро вошли Маст и Граун.

— Педер, право, что ты нас держишь в темноте? — раздраженно вопросил Маст. — Ну-ка, включи свет!

Игнорируя дерзкий тон, он провел их сквозь темную мастерскую в свои апартаменты наверху. Там, в большой комнате, одновременно исполнявшей функции гостиной и спальни, он повернулся к ним лицом, чувствуя себя смешным в ночной рубашке. Маст отыскал стул поудобнее и беспечно расселся. Граун просто остался стоять, с каким-то тупым видом, с приоткрытым ртом.