Одежда ныряльщика лежит пуста - [10]

В номере «Золотого тюльпана» ты смотришь телевизор – старые американские сериалы, которых ты никогда не видела – и пытаешься уснуть. Ты выключаешь свет и пялишься в темноту.

Ты просыпаешься. Тебе приснилась камера видеонаблюдения. Тебе обычно снятся цветные сны – или ты думаешь, что цветные, – но этот сон был определенно черно-белый. В нем запись видеонаблюдения перемотана назад до восьми утра – до твоего приезда, – и персонал отеля разговаривает с человеком с аккредитационной картой, который тебя ограбил. Вместо того, чтобы проснуться в холодном поту, ты просыпаешься в полном присутствии духа и с ясной головой: персонал «Золотого тюльпана» причастен к краже.

Все было подстроено заранее. Как ты раньше этого не поняла? Разумеется, они заметили, что ты отвалила на чай целых двадцать долларов. Разумеется, твой номер в «Золотом тюльпане» не был готов. Разумеется, тебя не торопились зарегистрировать. Разумеется, администраторы постоянно отвлекались или были заняты чем-то другим. Разумеется, никто не знал, как управлять камерами видеонаблюдения. Разумеется, начальник охраны пребывал в радостном возбуждении – как это ни странно.

Но начальника охраны ты не винишь. Чрезвычайная странность его поведения доказывает, что он ни в чем не замешан. Он просто обрадовался, что ему наконец-то привалило настоящее преступление. Скорее всего, ему постоянно грозит сокращение, но теперь, когда в отеле случилась кража, он в восторге: у его работы появился смысл. Поиски твоего рюкзака волнуют его меньше всего на свете.

Администраторы отеля пекутся только о том, чтобы их не обвинили в преступлении, в котором, как ты теперь уверена, они были соучастниками. Ты не знаешь, что делать с этой информацией. Сообщить полиции? А если полиция тоже в деле? Почему тебя отвезли не в тот полицейский участок? Ты еще не уверена, скажешь ли начальнику полиции о своих подозрениях. Ты в чужой стране, и здесь нужно быть осторожной. Что, если здесь в преступном сговоре все до самого верха? В твоем воображении мелькает кадр, в котором начальник полиции смакует обладание твоим фотоаппаратом и компьютером. Ты представляешь, как он делает селфи в плавках с пойманной голыми руками рыбиной.

Ты совершенно уверена только в одном: из этого отеля нужно убраться подальше. Здесь ты – мишень. Кража сошла им с рук, и теперь они готовы на все. Тебе страшно подумать, что может случиться дальше. Ты встаешь с постели, чтобы удостовериться, что дверь номера заперта на замок и задвижку. Включаешь свет в ванной. Подходишь к окну, чтобы убедиться, что в него никто не сможет забраться. Тебе любопытно, что ты станешь делать, если кто-то действительно проникнет внутрь номера; на стойку администрации звонить бесполезно. Как звонить в полицейский участок? В ящике стола лежит телефонный справочник Касабланки. Он на арабском и для тебя бесполезен.

Ты думаешь о сверкающих, роскошного вида отелях, которые проезжала на пути в «Золотой тюльпан». «Софитель». «Ридженси».

Ты ждешь, когда наступит утро. Спать ты не можешь. Ты слушаешь тишину.

В шесть тридцать утра ты звонишь в «Софитель» и спрашиваешь, есть ли у них свободный номер на ближайшие сутки. Тебе отвечают, что свободных номеров нет – из-за «Джазабланки». Ты благодаришь за ответ, словно знаешь, что такое «Джазабланка».

Звонишь в «Ридженси» и спрашиваешь, если у них свободный номер на ближайшие сутки. Тебе отвечают, что есть.

– А номер на неделю?

– Сколько человек будет проживать?

– Только я. Одна.

Номер есть.

Женщина в телефонной трубке записывает твое имя и говорит, что для бронирования ей нужна твоя кредитка.

– Я перезвоню чуть позже и скажу вам номер, – отвечаешь ты.

Женщина сообщает еще несколько подробностей про отель и говорит, что при заезде тебе нужно будет предъявить паспорт и кредитную карту.

– Конечно, – отвечаешь ты и вешаешь трубку.

Ты знаешь, что бронь отменят. У тебя нет ни кредитки, ни паспорта.

Ты перебираешь в уме, кому бы позвонить в Америке, но там сейчас глухая ночь. Отцу ты не звонишь, потому что он занят, – у него новая жена и трое маленьких сыновей, и матери, которая теперь живет в Аризоне, тоже не звонишь, потому что решила не сообщать ей о краже. Твоей матери недавно установили кардиостимулятор, и она пять месяцев не решалась тебе об этом сказать. Когда она, наконец, сказала, ты не подала виду, но потом рыдала всю ночь. Ты не рассказывала родителям о том, что случилось накануне твоего отъезда, почему вы с мужем разводитесь.

В девять утра в холле тебя встречает тот же водитель. Вчера на нем была клетчатая рубашка и белые кеды, а сегодня кеды клетчатые, а рубашка белая.

Туфель Пола Боулза в машине больше нет. На заднем сиденье стало одиноко, но на дорогах сегодня свободнее. Вы проезжаете мимо «Ридженси», и ты с тоской смотришь в окно. Если бы только ты могла остановиться там хотя бы на одну ночь, почувствовать себя в безопасности и выспаться, ты точно смогла бы здраво подумать о том, что делать. Придумала бы план. У тебя в мозгу есть зона, к которой нет доступа, пока ты по-настоящему не отдохнешь.

Не проходит и полчаса после выезда из отеля, как вы подъезжаете к полицейскому участку. Водитель снова платит за стоянку в автомате, возвращается в машину и кладет квитанцию на приборную панель. Ты снова извиняешься за то, что у тебя нет денег.