Одержизнь - [139]

– Пойдём домой… – еле шелестит её голос. – К маме… Здесь так страшно…

– Принесите хотя бы воды, – глядя на Дэвиса исподлобья, требует священник.

Тот кивает, выходит за дверь. Ксавье усаживает Амелию поудобнее, достаёт из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги – сопроводительное письмо таможенника Смита, которое заменяет путешественникам документы внутри Англии. Отец Ланглу комкает письмо, вкладывает в руки Амелии.

– Давай, малышка. У нас с тобой нет другого материала для ящерки. Если его хорошенько измять и покомкать, зверёк получится.

Они садятся на пол и в четыре руки принимаются мять плотную бумагу, надрывать и скатывать, придавая ей форму ящерицы. Амелия выдыхает своё привычное «Жить… жить…», глядя перед собой бессмысленным пустым взглядом. Дэвис возвращается через минуту – и застаёт ящерку почти готовой. Он роняет кружку с водой, бросается к девочке, чтобы отобрать фигурку. Ксавье Ланглу резко выпрямляется, перехватывает его за руку, и через мгновенье Дэвис не может даже шевельнуться, стиснутый простым и болезненным захватом. Попытка вырваться лишь заставляет Ксавье сильнее давить на горло и сосуды шеи соперника.

– Генри, – спокойно обращается он к нему. – Дайте ей закончить. Я могу вас убить прямо сейчас, но не стану. Мы с вами цивилизованные взрослые люди. Смотрите на Амелию. Она безобидна. То, что она делает, не несёт никакого зла. Дайте ей закончить – и уничтожайте фигурку в своё удовольствие. А потом поговорите не с ней, а со мной. Поднимите руку, если мы договорились.

Дэвис колеблется недолго. Вытягивает правую руку вперёд, растопырив пальцы. Ксавье тут же ослабляет захват, позволяя англичанину свободно дышать.

– Давайте поговорим, Генри. У нас это очень хорошо получалось, пока вы были нашим гидом. Я так понимаю, гидом вы никогда не были, верно?

– Верно.

– Ещё один вопрос, месье Дэвис. Я правильно понимаю, что вас к нам приставили лишь потому, что Амелия попадает в сферу ваших профессиональных интересов?

– Правильно, – напряжённо отвечает гид. – Отпустите же меня уже!

– Ещё минуту.

Отец Ланглу внимательно наблюдает, как Амелия бережно выглаживает хвост ящерки. И только когда девочка ложится, поджимает ноги и обнимает себя за плечи, он отпускает Дэвиса.

– Вот так это и заканчивается. Мадемуазель Тейлор вам разве не сказала?

– Сказала. Но в последнее время я не очень склонен ей доверять, – ворчит Дэвис, потирая шею. – Ну и хватка у вас, месье Ланглу! Священником, говорите, трудитесь? Дал же бог силищи.

Ксавье усмехается, переносит Амелию на койку, кутает в лёгкое серое одеяло, укрывает сверху своим пиджаком.

– Теперь она будет спать. Час, возможно, два. Или в это вы тоже не сильно верите?

– Месье Ланглу, у нас есть веские причины для недоверия. Давайте так… Что вам рассказали про ситуацию с ведовством в Англии?

– Немногое. Что девочек поражает примерно тот же недуг, что наших детей. Только животные, созданные ими, оживают.

– Ну, хоть это правда. Где вы об этом услышали?

– Неважно, – отрезает Ксавье.

– Ладно-ладно, – разводит руками Дэвис. – Я сделаю вид, что ничего не знаю о беженцах, которые ушли через Евротоннель. И даже не скажу вам, что уйти им помогла великолепная наша Мара Тейлор, которая вроде как на нас работает. А вы сделайте вид, что не знали об этом.

Священник присаживается на край койки, где спит Амелия, Дэвис садится напротив на стул.

– Давайте так, месье Ланглу. Я вам рассказываю про наши разборки с ведьмами, а вы – о том, что мисс Тейлор делает для Амелии. Хорошо? Это называется «сотрудничество».

– У вас в стране все так любят торговаться? – сурово спрашивает Ксавье.

– У нас умеют это делать, когда надо. А продаётся и покупается всё, месье Ланглу. Вопрос лишь в цене. С вами я торговаться не хочу. Несолидно.

– Ну, тогда я весь внимание, – складывая руки на груди и внимательно глядя на Дэвиса, говорит отец Ланглу. – Я так понимаю, пока его величество не примет решение о нашей дальнейшей судьбе, нас отсюда никто не выпустит. Следовательно, времени у нас много. А я привык внимательно слушать.

– Хорошо. Раз я тут с вами застрял на всю ночь, придётся включать гида. Кофе хотите?

– Нет, спасибо. Мне ничего не нужно. Попросите отыскать какой-нибудь еды для Амелии. Она после приступов просыпается голодной. Да и не ужинала сегодня.

Дэвис стучит в дверь камеры, снова лязгает засов. Генри обменивается несколькими фразами со стоящим за порогом охранником и возвращается.

– Девочке сделают бутербродов и чаю, когда проснётся. Гайтана Йосефа отпустили. Он очень беспокоится о вас и о том, чтобы парню из обслуги отеля вернули его ховер.

– Гайтан – хороший парень. Не стоит его недооценивать. Вы полезли бы ради детей к вооружённым людям? А к зверью?

Гид задумчиво качает головой.

– Ладно. Что вы слышали о викке, месье Ланглу? Это секта, одна из древнейших языческих сект Британии.

– Увы, я не силён в сектоведении. В Азиле почти все католики.

– Если по сути, то это вера, основанная на поклонении древнейшей богине – Триединой. Этакое возвышение женщины как венца творения, сосуда магии, мудрости природы и прочий матриархальный бред. Адепты викки практикуют единение с природой, обряды, направленные на улучшение урожая, охраняющие домашнюю скотину, восхваление Триединой в разных ипостасях в течение года. Основной принцип виккан – не причинять зла живому своими поступками. Многие из них даже мяса не едят. Вроде мирные такие сумасшедшие, но… Всё было хорошо до последних нескольких лет. Точно никто сказать не может, когда и как это случилось, но их обряды внезапно обрели необъяснимую силу. Я материалист, месье Ланглу, но и мне пришлось уверовать в колдовство.