Одержимые - [20]

Потом, в третий четверг (четверги стали теперь традицией: ее тетя протестовала очень слабо, а папа дал ей книгу для возврата), она пошла в кино, в тот самый кинотеатр, где в тринадцать или четырнадцать с подругой Дженет Броум она повстречала… или почти повстречала… что называлось тогда «старших», семнадцати-восемнадцатилетних мальчиков (больших мальчиков, с ферм, проводивших день в Тофилде, бродивших в поисках девочек. Но даже в темноте «Риальто» ни Роуз, ни Дженет не походили на девушек, которых искали те мальчики). И ничего не случилось. Ничего. Роуз ушла из кинотеатра посреди фильма — простоватой самодовольной комедии о прелюбодеяниях на Манхэттене — и уехала на автобусе домой, присоединившись к тете и папе, когда подали мороженое и бисквиты.

— У тебя слезятся глаза.

Роуз отрицала, но на следующее утро слегла с простудой.

Она пропустила один четверг, но на следующей неделе снова рискнула. С пристрастием и без тени симпатии разглядев себя в зеркале спальни (которое казалось тусклым и затертым — но разве зеркала могут стариться, думала Роуз), придя к выводу, что, да, ее можно было назвать хорошенькой, с точки зрения человека, взглянувшего на нее при достаточно тусклом освещении, с ее большими, как у креветки, глазами и высоким ростом, этим весьма неуклюжим достоинством. Теперь она поняла, что ее проект был погибельный, но решение вернуться в отель «Парк-Авеню» давало ей «чувство злого удовлетворения за черта ради», как сформулировала она в более позднем письме (на этот раз к девушке, женщине, с которой она делила комнату на последнем курсе в Радклиффе. В то время она была такой же девственницей, как Роуз, и, возможно, еще более запуганной мужчинами, чем она, а теперь Паулина была в разводе, с двумя детьми, жила с ирландским поэтом и несколькими его детьми на севере Слиго в башне, но не как у Ито).[3]

И поначалу вечер был обещающим. Совершенно случайно Роуз забрела на «Вторую ежегодную конференцию сторонников эволюции» и села в уголке переполненного зала, слушая, как читал с листа осанистый представительный джентльмен в пенсне и с красной гвоздикой в петлице. Она даже потом воодушевленно аплодировала (доклад был, смутно вспоминала Роуз, о необходимости межпланетных контактов — или такие контакты уже являются реальностью, а ФБР и «университетские профессора» объединились против этого?) Второй докладывала женщина ее возраста с тростью и, похоже, придерживающаяся мнения, что Христос обитает в космосе — «там, в космосе», — что следует из внимательного чтения «Евангелия от Иоанна». Аплодисменты были еще более бурными. Однако Роуз хлопала лишь из вежливости, поскольку она сама в течение нескольких лет много думала об Иисусе из Назарета и размышляла над своими мыслями. В конце концов в один прекрасный день она тайно пришла к психиатру в госпиталь «Маунт Яроу», в слезах признавшись, что все знала — все-все — о том, что это чепуха, к тому же скучная чепуха, но все же она порой ловила себя на том, что «верила». «Была ли она клинически невменяемой?» Некоторое дрожание ее голоса, закатывание глаз, должно быть, насторожили врача и убедили его в том, что Роуз Малоу Одом была вроде него самого — она ходила в школу на севере? — поэтому он развеял ее тревоги и сказал, что, конечно, это все была чепуха, да, хочется с ней поспорить и говорить ужасные вещи, но понимание и поддержка семьи не иссякнут. Он выпишет ей успокоительное, если она страдает бессонницей, и не следует ли ей пройти общее обследование? Она выглядит (он хотел быть вежливым и не знал, как ранил ее сердце) усталой. Роуз не сказала, что недавно прошла полную диспансеризацию и была в отличной форме: никаких проблем с дыхательными органами, анемия под контролем. Под конец разговора врач догадался, кто она была.

— Как, вы знаменитость? Не вы ли написали новеллу, от которой все были в шоке?

Роуз взяла себя в руки и сухо сказала, что в этой части Алабамы никто не считался знаменитостью, после чего причина ее визита была забыта. Теперь уже Иисус из Назарета плавал в космосе… или облетал какую-то луну… или он находился в космическом корабле (слова «космический корабль» употреблялись выступающими часто), ожидая первых пришельцев с планеты Земля.

Роуз познакомилась с седовласым джентльменом лет семидесяти, который пересел через два-три откидных стула, чтобы быть поближе к ней. Позже к ним присоединился более молодой мужчина, возможно лет пятидесяти, с сальными слипшимися волосами и легким заиканием, по значку которого она узнала, что он Г. Спидвел из Сиона, Флорида, и который предложил угостить ее чашечкой кофе после конференции. Роуз ощутила — что? — интерес, любопытство, отчаяние? Ей пришлось по-школьному приложить палец к губам, поскольку престарелый господин справа и господин Г. Спидвел разговаривали слишком оживленно, пытаясь произвести на нее впечатление, рассказывая о своем опыте встреч с НЛО, а между тем к выступлению готовился третий докладчик.

На этот раз тему «Следующая и финальная стадия эволюции» представлял Реверенд Джейк Кромвель из Института новой Голландии по религиозным исследованиям в Стоунсид, Кентукки. Роуз сидела очень прямо, сложив на сдвинутых коленях свои руки (потому что, должно быть случайно, к ним прижималось колено мистера Спидвела) и делала вид, что слушает. В голове у нее царил полный беспорядок, точно в курятнике, куда забралась собака. Она никак не могла сообразить, что чувствовала, пока наконец мысли не улеглись.