Одержимые - [54]

— Почему тебя интересует этот доктор Кицу Акинора? — наконец спросила Леа, когда по окончании арии публика неистово зааплодировала. Хотя после того короткого приветствия Адам не обращал на Акинору внимания, в душу Леа закралось подозрение, что все это посещение оперы нужно было только для того, чтобы быть представленным этому азиатскому генетику.

Адам не ответил на вопрос, глядя вперед и делая вид, что их разделяет звуконепроницаемая стена. Она заморгала, пытаясь проглотить разочарование из-за его молчания. «Вообще-то ничего иного я и не ожидала», — утешала она себя.

Посреди аллегро раздалось монотонное попискивание мобильника, и все глаза в ложе устремились на Акинору, который, нимало не смущаясь, ответил на звонок. Несколько секунд спустя он заторопился к выходу. Последний взгляд он бросил на Леа.

13

Черные кружева

Едва стихли последние звуки оперы и зал разразился шквалом оваций, Адам коротко попрощался с озадаченным ван Вайнхуусом. Без лишних слов он отвез домой Леа, мрачно смирившуюся со своей участью. Вероятно, Адам даст ей времени как раз достаточно для того, чтобы она успела выпрыгнуть из машины возле своего дома, а затем взвизгнут шины и он умчится прочь.

Тем более она была удивлена, когда после того, как Адам помог ей выйти из машины, он запер темно-серый автомобиль. Мужчина по-прежнему избегал ее взгляда, но то, как он поглядывал на лестницу, показалось ей подозрительным. Едва они оказались в узкой прихожей ее квартиры, как Адам закрыл дверь ногой и помог Леа снять пальто. Провел обеими руками по мягкой ткани, облегавшей ее бедра. В следующий миг он зарылся лицом во впадинку между шеей и плечом, а пальцы его тем временем нащупывали застежку платья.

— Неужели теперь мне придется расплачиваться за то, что Акинора неожиданно испарился, и теперь я должна позаботиться о том, чтобы вечер имел хоть какой-то смысл?

Леа честно старалась, чтобы в голосе звучала горечь, но Адам не дал себя обмануть. Вместо ответа он выжидающе посмотрел ей в глаза. Отчужденность сошла с его лица, вместо нее появилось что-то дразнящее, игривое, и тело Леа тут же наполнилось напряжением, грозившим разорвать ее.

Пока Адам расстегивал змейку, Леа невольно вспомнила о нижнем белье, все еще скрытом под тканью платья. В одной из сиреневых коробочек оказалось черное кружевное белье. Как следует рассмотрев прозрачный бюстгальтер, она обрадовалась тому, что Меган удалилась столь поспешно.

До последнего момента она боролась с собой, размышляя, надеть ли эту штуку или, хорошенько раскрутив в воздухе, выбросить в мусорное ведро. Ей было стыдно, и в то же время она испытывала волнение. До сих пор в ее ящиках находилось место только для светлого хлопка вперемешку с розовыми тампонами. Тем не менее, это же просто смешно — смущаться из-за какого-то лоскутка тонкой ткани. В первую очередь потому, что Меган положила это белье наверняка затем, чтобы все было идеально, а не для того, чтобы доставить особое удовольствие Адаму. Или потому, что Адам ей это поручил… Эту мысль Леа быстро отмела еще тогда, на работе, потому что хотела в любом случае избежать того, что диктовал ей внутренний феминистически настроенный голос: немедленно сжечь белье. О чем беспокоиться? Ведь Адам когда-то говорил ей, что ее внешность не имеет для него никакого значения. Она размышляла, осторожно поглаживая звездный узор на белье.

Теперь же, когда Адам стянул с нее платье, и оно, никому не нужное, упало на пол, она стыдливо закусила губу. Реакция Адама еще больше усложнила ситуацию: он отступил на шаг и принялся разглядывать ее, и брови его при этом поднимались все выше и выше. Очевидно, он считал, что белый хлопок — самое смелое белье, какое может носить порядочная женщина. Леа не удивилась бы, если бы он удивленно ткнул в нее пальцем. И он сделал это — хотя и вербальным способом.

— Что это такое?

Он даже не дал себе труда постараться скрыть хрипоту в голосе. Очевидно, внешность все же не была ему настолько безразлична, как он утверждал. Леа отчетливо видела, что он ведет внутреннюю борьбу — экстаз или приступ ярости? К сожалению, похоже было на то, что последнее победило.

— Ты ведь не собираешься меня соблазнять, Леа? Если такое намерение у тебя было, то можешь мне поверить: результат тебе не понравится! Будет лучше, если ты будешь вести себя сдержанно, вместо того чтобы раззадоривать меня.

— Но ведь это Меган притащила это белье, — возразила Леа, но особого убеждения в голосе не чувствовалось.

В этот миг она готова была многое отдать за то, чтобы лопнуть с громким хлопком, словно воздушный шарик. Пока ее тело обмирало под презрительным взглядом Адама, в ней поднималось разочарование.

— Как будто я в чем-то виновата, — продолжала она увереннее, чем на самом деле себя чувствовала. — Ты, должно быть, родился в одно из прошлых столетий — с таким ужасом ты меня изучаешь. Я вообще не понимаю, как современный мужчина может так обращаться с женщиной только потому, что на ней сексапильное белье. Да какое тебе вообще дело до моего белья? Я сомневаюсь, чтобы этот лоскуток кружев сильно повлиял на мой запах. А тебя, похоже, не интересует ничего, кроме моего запаха. Тебе со мной так скучно, что ты засыпаешь рядом!