Одержимые - [41]

— Это маленький мужчина или маленькая женщина? — удивленно спросила Леа.

— Это ты скажешь мне сама, — с таинственной улыбкой ответил Адам.

Леа с ужасом заметила, что все начинает приобретать черты сна, и она не была уверена, хороший это сон или плохой. Весь вечер был подготовкой к этому моменту, за этим Адам привез ее на праздник, а Меган — так тщательно приводила в порядок: ее должны были представить этому невероятному существу. То, как Адам привел ее в сердце праздника, было великолепно инсценировано. Он одел ее в подходящий костюм и дал достаточно времени, чтобы она поймалась в водоворот событий. Теперь предстояло самое главное. Ее «появление», как выразилась Меган почти целую вечность тому назад.

Внезапно она почувствовала настойчивую потребность перечеркнуть Адаму все планы. Плавным движением она возникла перед ним и полностью отдалась желанию своего тела, которое вот уже много часов настаивало на своем праве быть рядом с Адамом. Закрыв глаза, она стояла перед ним, руки расслабленно свисали вдоль тела, а все чувства кружили вокруг него. Она отдалась на волю того, что каждый раз полностью овладевало ею, когда он касался ее или она чувствовала его запах. Впрочем, она устояла перед невыносимой потребностью протянуть руку и коснуться.

Сначала Адам просто упрямо стоял, но уже мгновение спустя Леа почувствовала, как его руки требовательно опустились ей на талию. Едва он притянул ее к себе, она поднялась на цыпочки, так, что его лицо оказалось прямо напротив. Она ощущала его порывистое дыхание, подобное щекочущему взрыву, на своих чувствительных щеках.

Мысли ее слились воедино с неясным ритмом звучавшей вдалеке музыки. Праздник, гости, ожидавшая их кровать с балдахином среди всех этих пальм и редких растений — все было позабыто. За закрытыми веками сгущалось страстное видение, воспламеняя кожу, и побежденная Леа открыла глаза. Что-то шокирующее было в том, с какой силой пробивалась наружу ее тоска.

Одного взгляда на взволнованное лицо Адама оказалось достаточно, чтобы понять, что он тоже не может устоять перед напором страсти. Не важно, какие планы он строил до этого момента — больше он не тратил на них ни единой мысли. Его пальцы зарылись в легкую материю ее одежды, и объятия перестали быть игривыми. Когда его лицо оказалось совсем рядом, она осознала, что он вот-вот потеряет контроль над собой.

Она невольно вспомнила тот миг, когда в первый раз увидела на его лице неприкрытое желание: той самой ночью, когда Адам сражался в жестокой битве с Трусс на улицах ночного города. Тогда Леа впервые коснулась его, когда он стоял перед ней, весь в крови. Но она была слишком взволнована, чтобы осознать все значение его реакции. Слишком быстро мгновение страсти сменили последовавшие за этим удивительные откровения.

Понимание того, что они продолжают желать друг друга, и сознание того, что это не игра, оказались для нее подобны ведру холодной воды, выплеснутой на голову. Она высвободилась из объятий Адама и посмотрела ему в лицо прежде, чем он опомнился и нацепил старую маску безразличия. Глаза под опущенными веками лихорадочно блестели, слегка приоткрытые губы дрожали. Леа колебалась. Кто перед ней — демон или мужчина?

Ответа она не знала.

На ее внезапное отстранение Адам отреагировал едва сдерживаемым рычанием. Какое-то мгновение она была готова к тому, что он вот-вот бросится на нее, но вот он уже снова взял себя в руки. Безучастное лицо, давно знакомое Леа, снова стало защитным барьером, за которым Адам прятал свои желания и желания демона. И все же в этой защите появились трещины, его выдавал блеск глаз.

Несмотря на испуг и противоречивые чувства, она отважно улыбнулась ему. Она одержала победу над его неприступностью, о которой она не решалась даже помыслить. Если ей удалось пробудить в Адаме чувства, то она уже более не безвольный мячик, в который он превратил ее в баре. Уголки губ Адама слегка приподнялись, словно он разрешал ей эту маленькую победу.

Оба были настолько поглощены собой, что вздрогнули от испуга, когда приятный мягкий голос вернул их к действительности:

— Какое представление! Впечатляет.

Пока Леа стояла как вкопанная, на лице Адама появилась улыбка, которая не могла означать ничего иного, кроме как «пусть начнутся игры». Он слегка коснулся губами ее щеки и подвел к большой кровати. Там он встал прямо за ее спиной, мягко обхватив за плечи, и ненадолго зарылся лицом в ее волосы.

Леа смутилась, задумавшись над тем, что может означать этот нежный жест. Поцелуй Иуды, прежде чем бросить ее на растерзание хищникам? Но, почувствовав спиной по-прежнему возбужденное тело Адама, она отмела эти мысли прочь как абсурдные. Щеки ее пылали, когда она подняла глаза и посмотрела на кровать с балдахином, с которой ее с интересом рассматривало двуполое существо.

— Пи, это моя непредсказуемая Леа. Как видишь, ее, как всегда, сложно укротить, — произнес Адам.

Леа показалось, что в голосе его проскользнуло что-то вроде гордости обладателя.

Стройное существо, к которому Адам обратился по странному имени Пи, поманило Леа, и та послушалась. Поборов легкую дрожь, она скользнула на место, которое освободил ей один из придворных. Мальчик с белоснежной кожей посмотрел на нее из-под пушистых светло-русых ресниц и прижался к почти неодетой женщине, державшей в полных пальцах сигарету и выпускавшей колечки дыма. Адам остался стоять у кровати.