Одержимые - [31]
Хотя ноги едва слушались Леа, она, держась за стену, поковыляла по направлению к своей комнате. От страха она забыла о тошноте и боли. Адам отвернулся от нее и, очевидно, раненый, пошел, пошатываясь, к гостиной, где ликующие вопли Адальберта свидетельствовали об окончательном поражении профессора Каррьера.
Едва Адам повернулся к ней спиной, как Леа развернулась и бросилась вниз по лестнице. Сердце готово было выскочить из груди, язык постоянно упирался в нёбо. Ни секунды дольше не останется она в этом доме с его проклятыми обитателями. Ничто не заставит ее ждать в комнате, когда Адам найдет ее, а в глазах его все еще будет полыхать жажда крови. Она выбежит на улицу, и броситься куда глаза глядят — прочь от этого бреда, прочь от этой оргии насилия. И словно затем, чтобы подстегнуть ее, сверху раздался крик боли Адальберта, и Леа в спешке едва не споткнулась о ступеньку.
В холле все было перевернуто вверх дном. На благородных шелковых обоях виднелись метровые царапины, словно кто-то пытался удержаться за них, а его стаскивали вниз. Наполненный дорогим фарфором буфет был опрокинут, посуда — разбита. Хрустальные вазы, которые всегда так восхищали Леа, превратились в сверкающий ковер осколков. Словно по холлу прошелся торнадо, не оставив на своем пути ничего целого.
Она осторожно прокралась через все препятствия, чтобы еще раз остановиться в сорванных с петель дверях и оглянулась. И сразу же поняла, что совершила ошибку. Потому что в этот миг прикрытая дверь в конце коридора, ведущая в подвал, распахнулась, и снизу, словно змея, выползла совершенно разбитая Трусс. На ее голове не хватало половины волос, лицо было искажено до неузнаваемости. Хотя она вряд ли могла узнать Леа своими заплывшими глазами, их взгляд устремился на нее, и Леа увидела, как ее ноздри — кучка раздробленных хрящей — затрепетали.
«Она будет охотиться на меня», — пронеслось в голове у Леа. В данный момент она, может быть, и представляет собой только груду костей и мяса, но она быстро оправится. Может быть, как раз в этот миг срастается ее позвоночник или же коленная чашечка.
И словно чтобы подтвердить ее опасения, Трусс поднялась на четвереньки и тяжело поползла к Леа. Больших доказательств девушке не требовалось. Совершенно обезумев, она бросилась прочь из виллы и понеслась так быстро, как никогда в жизни не бегала.
Леа не могла сказать, сколько времени бежала. Судя по жжению в легких и тяжести в ногах, она давным-давно должна была оставить город позади. Вместо этого ее по-прежнему окружали реставрированные виллы. Девушка с ужасом поняла, что все это время скорее брела, чем бежала.
На свежем снежном покрывале нигде не было видно никаких следов, кроме ее собственных. Этой темной ночью на улице не было ни души. Вероятно, все в компании водки сидели перед телевизорами и наслаждались вечером народной музыки.
Она не имела ни малейшего понятия, где можно спрятаться. Стучать в какую-нибудь дверь, пока не откроют? Но кто впустит ее, если она не в состоянии произнести на этом чужом языке ни единого нормального предложения? Кроме того, люди в этом районе совершенно не интересовались делами других. Адам и Трусс во время битвы перевернули полдома вверх ногами, и тем не менее полицию никто не вызвал. А даже если ее и впустят, разве может деревянная дверь защитить ее от опасности? Нужно убираться отсюда, безопасность дается только расстоянием.
Перед коваными железными воротами скрытой за высокой стеной усадьбы Леа ненадолго остановилась, чтобы перевести дух. Не успела она и глазом моргнуть, как ноги ее подкосились и она, беспомощная, мучимая болью в боку, оказалась в снегу. Через некоторое время она поднялась, прижимая руку к ребрам, и вновь поковыляла по улице. Когда она наконец добралась до перекрестка с широкой перпендикулярной улицей, на глаза у нее навернулись слезы. Хотя ночью, в снегопад, все вокруг казалось одинаковым, она очень приблизительно представляла себе, где находится: расстояние между домом профессора Каррьера и ее израненным телом составляло едва ли пару сотен метров. Совершенно недостаточно.
Вдруг перед ней замелькали фары машины, которая, слегка покачиваясь, приближалась к ней по заснеженной улице. Леа тут же воспряла духом, прибавилось сил, которых она только что совершенно не ожидала обнаружить в себе. И она помчалась.
В этот миг девушка почувствовала, как сзади что-то хотело схватить ее и промахнулось только на волосок. Послышалось подавленное сопение и скрежет, от которого у нее по коже побежали мурашки. Но ее ни капельки не волновало, что происходило в темном переулке у нее за спиной. Ее целью была приближающаяся машина.
Скорее в падении, чем бегом, она наконец достигла широкой улицы, словно безумная замахала руками и с криком бросилась к автомобилю. Водитель изо всех сил нажал на тормоза старого «Фольксвагена», машина развернулась вокруг своей оси и, грохотнув, остановилась в нескольких шагах от нее. Распахнулась водительская дверца, показался торс тепло закутанного мужчины. На красном ухмыляющемся лице под усами сверкала добрая улыбка. Он крикнул Леа что-то, чего она не поняла, но ей было совершенно все равно. Она распахнула заднюю дверцу и поглядела на сиденье, заполненное тремя коренастыми мужчинами. Места не было. В нос ей ударила волна перегара и лука, кто-то засмеялся.
Время от времени в городке рождаются мальчики с ярко-голубыми глазами — верный признак того, что они одержимы демоном-волком. Давид отчаянно сопротивляется темным силам, которые, воцарившись в теле, пытаются завладеть и душой. Молодой человек больше всего боится, что Мета, девушка, которую он страстно любит, узнает его тайну. Давид разрывается между желанием быть с любимой женщиной и неудержимой тягой к своей стае. Но он может совладать с силами зла, и это вызывает ненависть вожака…
В ходе случайной встречи, судьба сводит вместе две полные противоположности: угрюмого наемного убийцу Флина и веселую полуэльфийку Элевьену. Им предстоит найти могучий артефакт, раскрыть заговор против короля, пройти множество испытаний и полностью измениться в ходе этого непростого, но забавного приключения.
Ахани живет в опасном мире, где боги ходят по земле, управляют природой и, если разозлятся, насылают на человека всевозможные проклятия. Но он еще слишком юн, чтобы об этом всерьез задумываться. Сейчас для него важнее семья и спокойная умиротворенная деревенская жизнь. В ту ночь, когда на небе главенствовал бог луны, бледный Сома, Ахани охранял стадо коров. Он уже почти взрослый и может брать на себя такую ответственность. Но парень не догадывался, что эта ночь изменит его жизнь навсегда. Сначала - неожиданная встреча с незнакомкой по имени Анхра, затем - странные видения, а после..
Бескрайние равнины, горы и дебри, могучие города Варнена остались позади, и отряду путешественников предстоит столкнуться с таинственной частью мира Инри. Нечто забытое, в глубине сокрытое, как и не бывшее, но вновь ожившее…. Могучая дикая природа, скрывающая в себе древних таинственных существ, и очень старая незавершённая история частью которой невольно становятся путники. Испытание на прочность на пределе сил и некто действующий стремительно и беспощадно. Всё это ожидает Вас во второй части трилогии.
Кто бы мог подумать, что простое желание поспать обернётся для меня неожиданным перемещением в мой родной университет? Точно не я! Но ладно это, что делать, когда тебе внезапно сообщают, что ты теперь владеешь какими-то непонятными силами, а потом тебя похищают четыре странных парня, которые от тебя что-то требуют? Конечно же плыть по течению и не заморачиваться! И получать от жизни максимум! .
Теперь ты король, и в твоей власти целая страна. Великие деяния - плата за то, чтобы не быть стёртым из реальности. Но к этой цели ведут два пути - путь великого добра и путь великого зла. Какой выберешь ты?
Я по собственному желанию отказалась от сильнейшего дара эмпата, но сейчас единственная возможность остаться рядом с братом и ему помочь — принять предложение Ладислава Берговица. Исключительно деловое, потому что самый влиятельный ящер страны хочет знать, что чувствует его избалованная дочь. Правда, сам тщательно скрывает собственные чувства, которые, несмотря на уровень моей силы, даже для меня остаются загадкой. Точно так же как рядом с ним… мои собственные.