Одд и Ключ времени - [45]

Корзинщик взревел, поднялся на толстые шишковатые ноги, похожие на два мешка со свеклой, и пошел к ним, в ярости размахивая недоделанным коробом. Кажется, дело приняло дурной оборот.

На крики и топот со всех сторон начали глазеть другие орки. Одд даже не представлял, сколько их здесь… Осмотревшись, он насчитал не меньше сотни уродливых голов, повернутых в их сторону с ближайших каменных выступов. Тогда он незаметно нащупал под курткой булаву и приготовился драться или, на крайний случай, переместиться в другое время вместе с друзьями, чтобы потом повторить все заново.

Никаких перил на площадке не было, и толстяк мог легко сбросить всех на дно колодца, если бы Клюпп не совершил невозможное: он резко вскочил на ноги и двинулся прямо на разъяренного корзинщика. Откуда-то из глубины мешка, который он забрал у Крокка как у пленного по всем правилам проведения ареста, он достал первое, что попалось под руку — растрепанную книгу в засаленном переплете.

«Великий меморий всемудрого Крокка (мл.)» взмыл перед носом орущего толстяка на странице с отметками погоды, а сам Клюпп, придя в полную ярость от нарушения своих стражнических прав, затопал, решительно наступая на корзинщика и повторяя ему его собственное ругательство:

— Брезг-г о-хмырь! Ы-ы-ы! — верещал распалившийся не на шутку Клюпп.

Ни Одд, ни Крокк даже представить себе не могли, что он на такое способен.

Клюпп жестом показал на своих «пленников» и важно выставил вперед несуществующий живот. Как ни странно, корзинщик растерянно остановился, дико тараща глаза на странную троицу.

— Ы-ы-ы! — наседал на него Клюпп, не желая уступать ни пяди.

В голове у орков, конечно, всего две извилины, но и их обычно хватает, чтобы понять, что не стоит связываться с наглецом, размахивающим толстенным документом у тебя перед носом. Тем более если наглец этот одет в штаны, шляпу с пером и ведет двух пленников. Этот прыщ наверняка состоит на службе у самого главного, кем бы он ни был. А уж своего главного орки хорошо знали: если что не так, и зад не успеешь почесать, как тебе отчекрыжат голову!

Корзинщик предпочел за лучшее убраться с дороги, сделав вид, будто вообще ничего не видел и даже не вставал со своего камня. Он вдруг так увлекся плетением короба, что подмастерье даже не сразу растолкал хозяина, пытаясь всучить другой кувшин с пивом.

Все орки-зрители как по команде скрылись в своих пещерах и старательно не замечали ведущего арестантов грозного воина-коротышку с перепачканной всеми цветами радуги книгой, которую он гордо держал перед собой. Многим казалось, что это пятна крови, а головы поверженных врагов лежат на дне увесистого мешка за его плечами. Никому не хотелось, чтобы его голова оказалась там же. Ни одному орку даже не могла прийти мысль, что книжка может быть чем-то, кроме записанного на пергаменте приказа их главного хозяина — приказа такого длинного и страшного, что лучше не знать о его существовании.

В итоге благодаря находчивости Клюппа три провинциальных комедианта успешно проследовали мимо множества мастерских, снующих туда-сюда рабочих, каких-то мутных личностей, слоняющихся вдоль лестниц, и оказались в самом низу ямы, не ввязавшись ни в одну драку.

Как и ожидалось, нижние этажи занимали плотники, кузнецы и каменотесы. Стоящий посередине кран то и дело поднимал и опускал какие-то перехваченные цепями грузы, которые орки цепляли крючьями и затаскивали в пещеры на витках бесконечной лестницы.

Когда друзья, задрав головы, посмотрели вверх, то не смогли рассмотреть скрытый в густом дыму потолок, как еще несколько часов назад, глядя сверху, не могли рассмотреть дно. Крокк, большой мастер до ярлыков и определений, назвал это место «Дымной ямой». Точнее не скажешь, согласитесь.

Глава 25 НА ДНЕ

На дне ямы вокруг широкого основания подъемного крана, который скрипел и ворочался так, будто вот-вот обрушится вам на голову, горели большие бесформенные костры. В них сжигали куски бревен и целые корзины угля, которые подбрасывали туда черные от сажи орки.

Те, что следили за огнем, были мелкими и тощими, словно шагающие иссушенные коренья. С красными сощуренными глазками и мордами, морщинистыми, как старая перчатка. Тяжести же таскали туда-сюда твари гораздо крупнее и медлительнее, с мощными перекатывающимися под шкурой мышцами и маленькими головами с низким лбом и глазами-бусинами. Судя по всему, они были не слишком умными и не особо склонными к драке. Мелкие сородичи беспрестанно кричали на них и пинали — правда, не доставая выше колена, а те лишь безропотно поворачивались и тащились дальше за другой ношей.

Очередной громила, сопровождаемый злобными недомерками, проносил мимо корзину угля, получал дюжину пинков и скрывался за густым дымом, свесив до щиколоток огромные лапы. Мелкие орки обступали корзину со всех сторон и с явным трудом вытряхивали ее содержимое в огонь. Того из них, кто зазевался, не отскочив вовремя, остальные с азартом заталкивали в пламя и присыпали сверху углем, чтобы не выбрался. У каждого свои маленькие радости на работе…

Все дно Дымной ямы было покрыто толстым слоем золы и угольной крошки. Повсюду торчали полуобгоревшие коряги, среди которых попадались и кости. Одд очень надеялся, что они не принадлежали человеку. При каждом шаге по этому озеру сажи в воздух поднимались черные колючие облачка, забиваясь в нос, рот и глаза, так что ни рассмотреть что-то, ни нормально дышать было невозможно. Хорошо хоть большая часть дыма уносилась вверх, иначе здесь на дне было бы просто не выжить. Одд попытался сказать что-то Крокку, но его рот тут же наполнился сажей из-под ног какого-то громилы, тащившего к огню здоровенный дубовый пень. Мальчик счел за лучшее побыстрее закрыть рот, просто кивнув в сторону выхода. Нужно было срочно убираться отсюда.