Одарённые - [38]

Умные мысли не помогли, вскоре мы осели на землю.

– Эй, – прошептал Воин. – А каково это вообще? Постоянно знать, что чувствуют другие люди.

– Так себе, – призналась я. – Я к этому привыкла, конечно, мне уже не по себе, когда я ничего не ощущаю… как с Алексом. Но иногда мне хочется отключать дар, пропускать некоторые моменты, понимаешь?

– Не-а.

– Больно знать, когда дорогой тебе человек вдруг интересуется кем-то другим. Другой. Может, и интерес-то мимолетный, нормальный и сам по себе мало что значит… а выходит, что значит он даже слишком много. И об этом нельзя не думать.

– Значит, вот почему ты такая вся отстраненная. Боишься.

– Да.

– Знаешь… когда ты решила пичкать себя успокоительным отваром, который потом скормила мне, это было верным решением. У тебя заметные проблемы с головой, Альмар.

Надо же, он еще способен шутить!

– Удивительно, но даже сейчас ты тот еще засранец, Ароктийский!

– Главное – не изменять себе, – тут же согласился он. – А насчет паранойи скажу тебе одно – никуда ты от нее не денешься. Ну не вижу я чужих чувств, и что с того? Бояться я тоже могу и не подпускать к себе никого. И дар тут не при чем.

– А советник еще хотел, чтобы мы все друзьями стали, – фыркнула я. – Даже если у тебя, всего такого уверенного в себе, проблемы, что говорить об остальных?

– А я давно говорил – мы кучка людей, у которых ничего общего.

Мы замолчали ненадолго.

– Ты не прав. У нас много общего, – нарушила я тишину.

– У вас – может быть. Но не у меня с вами.

– Кто бы сомневался, ты считаешь себя самым особенным!

– А я и есть особенный, – порадовал он.

– Нет. Ты ухватился за возможность, которую предоставил советник, точно так же, как сделали это и остальные. Ни у кого из нас не было вариантов, то есть… пока я уверена только насчет пятерых.

– И кто же выделился?

– Арастан. Возможно. Из нас всех он кажется самым… благополучным.

– Кто, Нервостан? Кажется, от холода у тебя и мозги промерзли, Кудряха. Или ты и в самом деле облысела? – он попытался пощупать мои волосы, но движения Воина стали заторможенными и ленивыми, он так и уронил на меня слабую руку.

– Наверное, нам надо подвигаться. Или хотя бы попытаться, – я и сама не верила в сказанное, знала, что ничего не получится. Да и Воин, судя по всему, был со мной полностью солидарен, потому что кроме «угу» я от него ничего не услышала. Попыталась скинуть с себя его руку и выпутаться из объятий – не вышло. Может, я и не пыталась вовсе и мне все это уже чудилось? Я слышала, от холода могут наступить галлюцинации.

Вместо попыток подвигаться я заговорила. Несла все, что приходило в голову, обо всех догадках упомянула. Рассказала, что советник не просто сделал нам всем заманчивое предложение, он выбрал каждого по одному нехитрому принципу – никуда мы от него не денемся. Я, потому что у меня нет иного варианта будущего, кроме возвращения в родовой замок Альмар и следующего после этого замужества. Близнецы вообще чуть ли не в розыске и всего на свете боятся, на всякий случай боятся, а рядом с советником им безопасно и удобно.

Алекс тоже нашел для себя выгоду. С его небольшим отклонением он всегда выделялся, не мог не выделяться. Он умел играть роль, но разве это возможно, играть постоянно? А с нами он мог быть собой, к тому же, чувствовал интерес к предложенному советником делу.

Ну и Воин, прошлое которого оказалось не столь радужным.

На самом деле, когда я говорила о нем, ждала, что он поделится своей историей, ситуация располагала на откровенность, ведь я сама была с ним откровенна. Но ответом мне стала тишина. Воин отключился, оставив меня в одиночестве в полной темноте.

ГЛАВА 14. Второе дыхание

Он все не просыпался.

Я перепробовала все способы: трясла его, пыталась согреть, умоляла очнуться, но Воин остался глух к моих просьбам. Его тяжелая рука придавливала меня к полу. Сколько времени прошло? Не знаю. Но мне нельзя отключиться так же.

Собрав остатки сил, я выбралась из-под его руки. Нащупала лицо Воина – твердое, точно маска. И наверняка ледяное, но этого я уже не ощущала.

– Ты и так мне не особо нравился, теперь я тебя почти ненавижу, – я легонько толкнула его в глупой надежде, что он возьмет и очнется. А потом скажет, что все это – большой розыгрыш, месть за мою выходку со снотворным. Я разозлюсь и скину его потом в Бескрайнее, оно же прямо тут, под боком.

Конечно, ничего такого не случилось. Вместо этого я прижалась ухом к груди Воина, чтобы удостовериться, что он еще дышит, прилегла опять и провалилась в забытье. По крайней мере, мне так показалось. Но потом до меня дошло: когда теряешь сознание, все происходит не так. Наверное, не так.

А у меня появились галлюцинации. Я вглядывалась в темноту и увидела что-то. Картинку. Живую, настоящую, но не очень яркую. Она складывалась из мелких фрагментов, словно пятен, следов от чужих ощущений и эмоций. Да, эмоции – это то, что я чувствовать. Но видеть вживую? Такого раньше не случалось со мной.

Может, здесь кто-то есть?

Невозможно, я бы ощутила чужое присутствие раньше. Может, кто-то здесь был? Не так давно, возможно, даже сегодня днем…

Несколько дней назад мы с Алексом читали что-то на эту тему. Про эмпатов. Сильные эмпаты могли видеть больше остальных. Речь об отголосках чувств, их ярких следах. В такие моменты эмпатия перекликалась с даром Видящих, но не становилась им. Неужели со мной это происходит? Или все это – галлюцинации. Такие реальные, такие живые и настоящие.